Х е р е й (вполголоса). Ну, господин, вы перехлестнули через край! не стоило ворошить это осиное гнездо, теперь и до беды недалеко.

Э з о п (отмахиваясь от него). Вы, дельфийцы, все тунеядцы, вы живете за счет всей остальной Эллады, несущей дары к святилищу Аполлона. Вы питаетесь объедками с жертвенного алтаря, вы подобны падальщикам, кружащим вокруг пиршества львов. (Замечает А п о л л о н а в облике н и щ е г о.) Что, нищий, разве я не прав? Разве они не тунеядцы? разве они не питаются падалью?

А п о л л о н (ерничая и кривляясь). Все так, господин, все так, падальщики, еще какие падальщики! Сами жи­руют вокруг приношений светозарному Аполлону, а нам, нищим, даже крошки не могут подать. (Начинает вопить.) Подайте, господин хороший, несчастному нищему! подай­те, чего не жалко, во славу бессмертных богов!

Э з о п. Полно, полно, не строй из себя юродивого, ты не так прост, как кажешься с первого взгляда; твои глаза тебя выдают; на тебе обол, и помолись богам за здоровье Эзопа, оно ему, чувствую, еще пригодит­ся. (Бросает деньги.)

А п о л л о н (поднимая монету). Премного благодарен, го­сподин, премного благодарен! Громи, господин, этих трутней дельфийцев, не оставляй от них мокрого мес­та! (Поспешно смешивается с т о л п о й.)

Т о л п а. Святотатство, святотатство, он ставит нищего выше дельфийцев!

Э з о п. Это ли, друзья мои, святотатство? Не только ни­щие, но и гетеры, последние базарные шлюхи, отдаю­щиеся за обол первому встречному, выше, чем лучшие ваши граждане! (Вытаскивает за руку из толпы К о р и н н у.) Вот, смотрите, смотрите, это Коринна, гетера из Дельф. Я провозглашаю ее царицей вашего города, отныне вы должны ей поклоняться и оказы­вать необходимое уважение. На вот, милая, на (вынимает из кармана пригоршню монет, и сует ей в руки) , купи себе соответствующее одеяние и какой-нибудь трон; будешь сидеть посреди рыночной площади, и при­нимать почести от этих ослов; на большее они просто-напросто неспособны!

Т о л п а. Святотатство, святотатство! он провозгласил гетеру царицей города, он оскорбил нас до глубины души !

К о р и н н а берет деньги, вежливо приседает, го­ворит: “Благодарю, господин!”, и сразу же исчезает.

Т о л п а расступается и пропускает вперед А н т и ф о н т а и М е н е к р а т а.

А н т и ф о н т. Я Антифонт, а это Менекрат, мы оба чле­ны городского Ареопага. Кто вы такие и что здесь происходит?

Э з о п. Я Эзоп, литератор, прибыл в Дельфы по личному делу, а это Херей, мой секретарь.

М е н е к р а т. Дельфы – священный город, здесь нахо­дится оракул нашего покровителя Аполлона. Здесь все личное так или иначе подчинено общественной необхо­димости. Не могли бы вы конкретно сказать, в чем суть вашего личного дела?

Э з о п. Охотно, в этом нет никакого секрета. Я хочу воздвигнуть святилище Мнемозине, моей покровитель­нице.

А н т и ф о н т. Мнемозине? Но почему именно ей, и почему именно в Дельфах? Разве вы не могли выбрать для этой цели какой-то иной город?

Х е р е й (выходя вперед). Сейчас, господа, сейчас я вам все объясню. Видите – ли, мой покровитель (жест рукой в сторону Э з о п а) , известный в Элладе литератор и баснописец, пользуется особым расположением Мнемозины. Именно она диктует ему все те истории, скромно называемые баснями, которые вы, очевидно, читали.

М е н е к р а т. Разумеется, мы читали басни Эзопа и при­ветствуем его появление в Дельфах (отвешивает Э з о п у поклон, то же самое делает и А н т и ф о н т) .