Мира спала на каменном полу, подстелив одеяло. Три месяца в келье приучили к твердому и холодному ложу, а роскошная кровать, покрытая периной, была слишком мягкой и жаркой. Проворочавшись без сна первую ночь, Мира перебралась на пол. Однако утром она не отказывала себе в маленькой роскоши: выпить кофе, сидя в постели. Отпирала дверь, забиралась на перину, взяв с собою книгу, и тогда звала Линдси, дернув шнурок колокольчика.

– Будьте добры, кофе и сладость.

– Сию минуту, миледи.

После того, что случилось с нею в столице, Мира не любила башен и арбалетов, не терпела крашеных волос и всей душою ненавидела дом Нортвуд… однако кофе остался ее страстью. Кофе, книга и сладость даровали чувство, которое почти можно было назвать наслаждением.

Тем утром Линдси внесла на серебряном подносе чашечку напитка и блюдце с маковой булочкой, поставила на столик у кровати госпожи.

– Чего-нибудь еще угодно миледи?

– Нет, благодарю вас.

Мира потянулась к подносу, предвкушая заветные минуты удовольствия, а Линдси развернулась, чтобы уйти – как-то нервно, неловко – и смахнула чашечку на пол. Дзинь! Фарфор зазвенел, Мира вскрикнула от неожиданности.

– Ай!

Линдси ахнула, сию же минуту упала на колени и принялась быстро собирать осколки. Не поднимая глаз, заговорила:

– Простите, миледи! Умоляю, не серчайте!

Мира сухо ответила:

– Не стоит беспокойства.

Служанка повторила, пряча взгляд:

– Простите, ваше высочество… Я такая дуреха…

Тон ее показался Мире странным – сдавленным, что ли, смятым.

– Линдси, посмотрите на меня. Вы что же, плачете?

– Нет, миледи, ну что вы, миледи… – промямлила служанка.

Отлично, – подумала Мира, – просто прелестно! Меня содержат в плену и используют для шантажа, меня стерегут отпетые убийцы… и я еще должна утешать горничную из-за разбитой чашки! Ситуация выглядела до того абсурдной, что девушка усмехнулась. Спрыгнула на пол, присела возле Линдси.

– Позвольте, я помогу.

Горничная пришла в подлинный ужас, даже плакать забыла:

– Помилуйте, миледи! Нет, не нужно, этого нельзя!..

– Отчего нет? Мне все равно нечем заняться, а у вас пальцы дрожат – того и гляди, порежетесь.

– Нет, миледи, я все сделаю!

Линдси схватила осколок и тут же порезала палец.

– Бросьте, – строго сказала Мира. – Бросьте все это, я говорю!

Служанка послушалась.

– Посмотрите на меня, – Мира взяла ее за плечи. – Отчего вы так изводитесь? Чашку вычтут из вашего жалованья? Неужели она очень дорога?..

– Нет, миледи, вовсе не в этом… Причем тут…

– Так отчего же?

– Мне жаль… что вы… что я вас разочаровала.

– Какая нелепица!.. – воскликнула Мира, хотя, по правде, была расстроена, лишившись единственной за день радости. – Кофе – мелочь. Могло быть и хуже.

– Да?..

– Конечно. Стоит ли переживать по пустякам! Вот если бы, скажем, я попросила чаю, вы принесли полный чайник кипятка и опрокинули прямо мне в постель – это да, было бы немного конфузно.