— Так точно, ваше величество.

— Генерал Алексис, если за час я не вернусь — начинайте штурм дворца.

* * *

Меж трех столбов с мертвецами, между баррикадами из бревен и камней, по тропке среди щитов, утыканных стрелами северян, Мира вышла на Дворцовый Мост. Под ногами похрустывал снег, за спиной шаркали шаги лейтенанта, хлопало знамя над головой. На башне над воротами шевелились лучники, солнце блестело, отражаясь в их шлемах. Мира шла, не сбавляя шаг, не сутулясь, глядя прямо в просветы бойниц. Лучники не могут убить Праматерь.

Подошла к дыре, вскрытой посреди моста. Над десятиярдовой пропастью лежало сосновое бревно, оставшееся от какого-то штурма. Мира ступила на него. Древесину покрывала корочка льда, ноги грозили вот-вот соскользнуть. Очень хотелось встать на четвереньки. Мира приказала себе не вынимать рук из муфты. Праматерь не может поскользнуться и разбиться. Законы мироздания исключают это.

Она спрыгнула с бревна на дальнюю часть моста. Оставшееся до ворот пространство усыпали трупы: имперские гвардейцы, воины Надежды, разношерстные головорезы Бэкфилда — все вперемешку. Мира не трудилась обходить их. Ступала по мертвецам — от мороза они задубели и давали отличную опору.

Когда подошла к тарану, брошенному у ворот, ее окликнули с башни:

— Это кто такая красивая явилась?

— Янмэй Милосердная к Светлой Агате.

Больше ничего она не говорила. Только шепнула Шаттерхенду:

— Уходите, лейтенант. Благодарю вас.

Когда створка ворот приоткрылась, она одна вошла во дворец.

Непобедимый северянин. Герцог Ориджин. Внук Агаты… Ах, эта странная магия слов.

Мира видела этого человека в кошмарах, посвящала ему самые мрачные мысли, слыхала о нем десятки легенд. Но никто не говорил, что Ориджин — худой и больной старик.

Она уселась, не дожидаясь приглашения. Герцог стоял, разглядывая ее сверху вниз. Его мутные глаза отказывались видеть. Он нервно потер их ребром ладони, поморгал. Смахнул со лба серые волосы. Сел напротив Миры, зябко поежился, кутаясь в плащ.

Двое кайров с иксами на груди встали по сторонам от лорда. Они тоже были истощены, но все же смотрелись лучше герцога.

— Минерва Стагфорт, я полагаю? — спросил Ориджин.

Мира кивнула едва заметно.

— Зачем вы пришли?

Она промолчала, глядя в мутные зрачки агатовца.

— Вы пришли сдаться, — понял Ориджин. — Гордость мешает вам сказать напрямик. Я помогу. За вами пять искровых полков: два — генерала Гора, три — Алексиса. Два полноценных, но еще только на подходе; три обескровленных и полумертвых, считаем их за полтора. И даже те войска, что есть, не станут биться за вас до смерти. За Адриана стали бы, но вы — не Адриан.

Он перевел дух. Мира отметила: от недолгой реплики дыхание герцога сбилось.

— Теперь обо мне. На левом берегу Ханая двенадцать тысяч кайров и восемь тысяч медведей. Река покрыта льдом, так что переправа займет от силы несколько часов. Через день после моего приказа ваши полки будут уничтожены, а сами вы окажетесь в плену. Вы понимаете это. Вы также боитесь, что я прикажу сжечь Фаунтерру, и ваш страх не лишен оснований. Этот город чертовски утомил меня за последний месяц. Итак, миледи, вы пришли обсудить условия капитуляции.