Герцог поднял руку, растопырил три костлявых пальца.

— Один. Остатки искровых полков складывают оружие и убираются из Фаунтерры. Остатки подонков Бэкфилда возвращаются на каторгу, откуда прибыли. Сам Бэкфилд умирает на плахе — он мне надоел. Два. Вы надеваете корону императрицы. Отпраздновав коронацию, сразу же объявляете о новом созыве Законодательной Палаты и отмене всех тиранических решений Адриана. Три. Вы вступаете со мною в брак — разумеется, чисто формальный. После первой брачной ночи, каковая потребуется для конфирмации брака, отправляетесь жить в любое угодное вам поместье на территории северных земель и не мешаете мне руководить Империей. В этом случае, миледи, воины Адриана и горожане столицы останутся живы и здоровы.

Мира продолжала молчать.

— Ну, миледи. Я жду ответа.

Она смотрела ему в глаза и не открывала рта.

— Это не сложно. Разожмите зубы, пошевелите языком и скажите: «Да, милорд. Слово леди».

Мира молчала, и Ориджин нервно дернул плечами:

— Итак?.. Я начинаю терять терпение.

— Вы неверно истолковали мою цель, милорд, — голос Миры был холодным и искристым, как металл Перчатки Могущества. — Я пришла за своей короной.

Ориджин моргнул.

— Что ж, вы временно наденете сей головной убор. Получите час славы и насладитесь им. Затем…

— Я не выйду за вас. Я не отдам государство в ваши лапы. И вы не тронете Фаунтерру.

Губ герцога коснулась тень усмешки.

— Как твердо сказано!.. Я восхищен. Полагаю, вы репетировали у зеркала. Как на счет аргументации? Вы припасли несколько громких доводов?

— Три.

Мира вынула из муфты зеркальную ладонь.

Будто порыв холодного ветра влетел в комнату. Склонил людей вперед, а затем оттолкнул назад. Герцог и воины подались к Мире, ошеломленные зрелищем… И отшатнулись, едва поняли, что именно видят.

Герцог побелел, глотнул воздух раскрытым ртом. Один из воинов сотворил священную спираль, другой схватился за меч. Мира повела ладонью в его сторону, и воин замер.

— Перчатка Янмэй?.. — прошептал Ориджин.

Мира показала три пальца. Божественный металл идеально обтекал их, повторял каждую морщинку, даже заусеницу на безымянном.

— Мои три довода, милорд. Один. За секунду я могу убить вас. Возможно, потом ваши кайры сумеют убить меня, в чем сильно сомневаюсь. Возможно, ваше войско перейдет Ханай и выполнит ваши угрозы. Но вы будете мертвы, милорд. И ни вас, ни леди Иону не утешит сожженная столица.

Она загнула второй палец.

— Два. Я — не Адриан, это верно. Но я — Янмэй. Убьете меня — придет другая Янмэй, за нею — третья. Север любит Агату, но Юг и Центр хотят видеть Янмэй на троне. А Запад не хочет на троне никого. Как долго Север выстоит против целого мира?

Мира согнула третий палец, и тут герцог очнулся от наваждения. Встряхнул головой, сверкнул глазами. Взгляд прояснился — холодные агатовские огоньки, как у леди Ионы.

— Мне думается, миледи, вы лжете. Вы не умеете говорить с Перчаткой. Как-то убедили хранителей отдать ее вам и с помощью дешевого трюка нацепили на ладонь, но говорить с нею вы не сможете. Если бы могли — не шли бы сюда. Одним мановением руки взломали бы лед на Ханае и не дали Стэтхему переправиться.