Но, как ни крути, а Анас прав. Есть правда некоторая… Ну, в общем: если я подключусь к сердцу, то, возможно, смогу их привести в более-менее вменяемое состояние. Но с не меньшей вероятностью — не смогу. И с такой же — что лорханщина начнёт корёжить меня. Тут то, что я как бы даэдра — ни хрена не поможет. Так что вздохнул я, да и занялся резнёй астральным клинком по даготцам. Стараясь найти хоть что-то хорошее в том, что пропильонами эти недоумки просто не могут пользоваться. Даже если могут технически — явно не помнят. А даже если и помнят — то не понимают, зачем.

А через три часа неприятной резни предстояла ещё более неприятная работёнка. Не количественно, а качественно. А именно — вивисекция трёх пойманных сферами даготцев, изучение лорханщины, поиск взаимодействий… Ну, в общем, надо. Хоть сам процесс всяких там расчленений и прочей веселухи на себя взял Анас. Как заслуженный и знатный некрохрыч и живодёр, в некрохрычизме и живодёрстве имеющий немалый опыт.

И ещё через пару часов вивисексируемые благополучно покинули Нирн. Крепость была очищена, а мы с Анасом расположились на полянке неподалёку от крепости. И стали обсуждать чувственное, увиденное и вообще.

Выходила с лорханщиной такая фигня: волей Ворина, держащего поток энергии Сердца в более-менее приемлемых рамках, можно ковать мечи и прочие орала. Без предварительного подогрева, сразу из руды.

— Возможно, за счёт того, что он был возрождён силой Сердца, у него были некоторые преимущества, — задумчиво прошелестел Анас.

— Возможно, — не стал спорить я. — Только это для нас ни хрена не меняет, — на что некрохрыч вынужденно кивнул.

В принципе — его идея похожа на правду, потому что у трибунов не так. Но трибуны и не проводили через свою суть такого потока энергии Сердца… В общем — непонятно, да и не очень важно. А важно вот что: лорханщина без воринового фильтра — совершенно ядовая, безумная энергия. Куда там старине Шео — он безумен, но слово «ум» есть. А тут нет вообще, как класса. И при этом есть воспоминания — просто желания сердца были слишком структурированы. Дурацкие и непоследовательные, но явно откуда-то брали «шаблон», а кроме лорханьей памяти, вроде и неоткуда.

Так вот, подключаться к этой пакости напрямую — нельзя категорически. Трибуны то ли охренительно волевые и продуманные маги (что, невзирая на некоторую придурошность, возможно), до которых мне расти сотни лет. Либо им помогали инструменты — недаром у них было по штуке на трибунальское рыло, до поры.

Ну и стали мы лучше понимать структуру Акулахана. В смысле, что и как он делает, чтоб нивелировать непосредственное воздействие от Сердца.

— А от опосредованного он защищается энергией самого же Сердца. Даэдраически изящное решение, — заключил Анас.

— Мда, и вправду такое, нетривиальное, — прикинул я.