За стойкой стояла натуральная кошкодевочка, точнее — рыседевочка, если учесть рыжий с белыми участками колёр и раскидистые кисточки на стоящих торчком ушах. Зеленоглазая такая, довольно миниатюрная, метр шестьдесят, не больше. Но точно девочка — часть над стойкой, прикрытая серо-жёлтой свободной тканью, всё равно выделялась сисяндрами. Несмотря на свободу обёртки. Да и морда… ну феминная морда, хоть и кошачая. Фурря, в общем, а не кошка, если разобраться.

— Благослови Лунный Кот час, когда ты рррешил посетить магазин Аррруары, дррруг, — расплылась кошатина в улыбке.

— Ага, — кивнул я.

— Что желаешь, дррруг? Пррекрасный перрец, коррица, чудесные пррряности, — мурлыкала она.

— Совсем нюх потеряла, Аруара, — вдруг раздался глубокий, хоть и негромкий бас. — Не видишь — данмер пришёл продавать, а не покупать.

А кинув взгляд на источник баса, я немножко офигел. На мешке, почти сливаясь серой шерстью с мешковиной, развалился кот. Не фуррь какой, обычный, серый домашний кот. И хвостом лениво подёргивал. И говорил, блин!

— Удивлён, данмер? — оскалился кошак, показывая, что несмотря на почти не отличимую от кошки внешность, имеет достаточно развитую мимику, кошкам несвойственную. — Никогда не видел альфик-рат?

— Признаться — да, удивлён, — вынужденно признал я.

— Как будто где-то можно увидеть альфика, кроме Эльсвейррра, Трррирла — промурыкала рысятина.

— В нашем магазинчике Аруара, — пожал плечами, натурально пожал плечами кошак.

— И то веррно, — кивнула кошатина, переведя взгляд на меня. — Хорррошо, дрруг. Что хочешь пррродать Аруаре?

— Оцени, — положил я серёжку с красным камнем на стойку.

Ну, стоимость я ни черта не знаю. А способ не обмануться только один — заинтересовать в плане жадности. Так что я намерено позвякал в мешочке, доставая серёжку.

— Это всё, дрруг? — расплылась в улыбке рысятина, явно поведясь на звон.

— Это зависит от того, понравится ли мне оценка, — ответно оскалилился я.

— А не пррридёт ли вслед за товаррром его прррежний владелец? — расплылась в ещё более широкой улыбке, показав клыки, Ауара.

Даже глаза в щёлочки превратились — прям домашняя рысь, а не фуррятина.

— Придёт — направь ко мне. Может, захочет вернуть излишек денег, уплаченных мной за товар, — не стал соревноваться в ширине лыбы с каджиткой я. — И можешь начинать врать, что тебя волнует происхождение продаваемого, — не удержался я, демонстративно развесив ухи и состроив внимательную морду.

Каджитка на секунду растерянно на меня вылупилась, потом сощурилась и мурлычаще, раскатисто засмеялась, под басовитое уханье серого кошака.

— Не буду врррать, дррруг. Зачем врррать дррузьям? — отсмеявшись, риторически спросила она. — Погоди, пррроверю твой товаррр.

Юркнула кошатина за стойку, откуда через несколько секунд появилась с моноклем на глазу. И со здоровенным талмудом, бухнутым на стойку. Но моноколь — это сильно. Кошкодевочка в монокле поразила меня в самое воображение, хотя, как оказалась — кошатина не имела цели меня поразить. Этот мноколь был каким-то вариантом маговизора или чего-то такого.

Поскольку кошатина, раскрыв и листая коготком тяжёлые пергаментные страницы талмуда, явно сверялась со схемами.

— Слабое зачаррование, но полезное, — бормотала она в усы. — От холода, от электррричества и… — бросила она на меня удивлённый взгляд.