А у меня появилось свободное время, которое я потратил на сферы. У меня, чёрт возьми, огненные духи! А пара мощных, сильных, зажигающих во всех смыслах помощников, в металлических телах — это круто!

И вот, допинал я облегчённую Пёрышком двемерскую сферу, изукрашенную зачарованиями всяческими, за город. Оставил в сторонке, поднапрягся, сосредоточился, сконцентрировался и призвал Анаса.

— Да что ты себе позволяешь, наглый щщщенок! — возопила дохлятина, безуспешно стараясь сдёрнуть с призрачной черепушки призрачную защитную каску.

Безуспешно — потому что она была одним целым с черепом, а я внутренне радовался тому, какой я умный, мистический и вообще красавчег. Потому что путь к мертвецкому счастью, а моему помощнику, был вполне близок. Я даже условную легенду для Гильдии, да и прочих окружающих, придумал — маги-иллюзионисты на стыке с мистикой создавали этакие «условно-плотные» проекции. Тот же Вестник между гильдиями разных провинций — действовал по тому же принципу, кстати. Ну и использовали, в меру мастерства и воображения, от посланников и иллюзии, отвлекающей на себя вражин, до как раз помощников в экспериментах и прочем подобном.

Можно даже принять за незабвенного «теневого клона», но ни черта. Магический конструкт на прямом сознательно-волевом управлении создателя, а варианты действий и эффективность — от этого как раз и зависели.

Но это хорошо, приятно и интересно, а мне надо духа вселять. И мертвечину успокоить, а то она в уробороса костяного превратилась, круги нарезая, пытаясь каску отковырять.

— Да успокойся, Анас! Видимо, просочилось там… Беспокоюсь о тебе и безопасности, — озвучил я.

— Безумный на всю голову даэдра! — буркнул Анас, впрочем пара градусов теплоты в его раздражённом шелестении послышалось. — Ладно, даэдра с ним, но контролируй свой второй поток! — заныл он. — Занимайся, Рарил, контролируй сознание! — взывал он к отсутствующему или в данной ситуации — неприменимому. — Ты даже органически-естественный данмерский призыв умудрился исказить своим безумием! Борись, контролируй! — призывала дохлятина столь рьяно, что мне пришлось ОЧЕНЬ сильно бороться со своим воображением и порывами.

Ну просто сил нет, как хотелось отозвать некрохрыча и материализовать в кепке на голове, с кепкой в протянутой руке, на остове призрачного броневичка! Но я справился и просто кивал на призывы (благие, в общем-то, если разобраться) раздузхарившегося духа предков.

— Да, да и еще раз «да», — прервал я занудное гундение антикварного деда. — А теперь, Анас, будь так любезен заткнуться: мне надо призывать сильного духа, не по схеме, а волежеланием. И твой наставительный трындёж может угробить меня вернее, чем «больное воображение безумного даэдра», — ехидно подытожил я.

— Скотина неуважительная, — вздохнул некрохрыч. — Готовься уж, помолчу, — сделал он вид, что осыпает меня несметными богатствами.

Ну и стал я готовиться — внимательно вспоминать, что, как, куда я чувствовал и вопил, когда вселил огненных духов в мертвецов. Даже руку, мне принесённую, вспомнил — такой, яркий штришок. Напрягся, напыжился, и сфера дёрнулсь, раскрываясь.

[Старший, ты звал. Много еды, хорошо] — скорее почувствовал, нежели услышал я посыл от духа.

— Слышишь? — уточнил я мысленно у Рарила.

— Как в черепе колокол, — ворчала мертвечина. — То ли вообще слышу… чувствую и понимаю, то ли ты мне транслируешь — непонятно.

— Работает — и похрен, с остальным разберёмся в процессе, — довольно потёр я лапы, посмотрел на подёргивающуюся сферу и…

[Хорошо, приятно.