Первую, насчёт того, что весьма внушительная сумма денег у купчины сейчас в телеге. Это его дело, да и учитывая «магоцивилизацию» и прочие моменты, у меня на данный момент, скорее всего, больше денег, чем у него, скопленных не на пустом месте за сотню с лишним лет. Несправедливо, с одной стороны. Но тому же Эрару никто не мешал идти в маги, несмотря на опасности этого пути. Предпочёл он путь другой, тоже небезопасный, ну а разница в «доходах» — соответствующая. Он для какого-нибудь «нормального мера», крутящего яйцеклад квама в шахте Гнисиса, тоже «зажравшийся буржуин, и жисть несправедлива», на минуточку!

Ну, в общем, занятная история, с интересом послушал, да и отправил хромающего на обе тощие ножки купчину в телегу. И в возрасте, да и физическими нагрузками явно не страдал и не наслаждался.

Так и протопал я до темноты, но Анас, временами облетая округу дозором, об очередных источниках полезной душатины не сообщил. А меня позвали за натуральный стол, где разместился и Анас: «я чувствую всё, что и моя проекция, так что наслаждаюсь пищей вдвойне, да и сил потратил немало». В первом случае даже не соврал, хех.

А по окончании пожратя купчина попрощался и упёрся в недра телеги. Причём, судя по «виденью жизни» — в компанию пары служанок, которые его обслуживали во всех смыслах, озадаченно отметил я. Мехра наградила и меня, и Анаса артиллерийской тяжести призывным взглядом, кивнув на дверь, за которой скрылась. И Минора, трущаяся об меня всю трапезу бедром озвучила, что лоно её очень не против там господина Рарила, похлопала глазками и скрылась за дверью.

— Поговорить обещал, — несколько озадаченно сообщил я Анасу.

— Ну да, хотя в общем — ты и так знаешь. Просто цепляешься за безумные правила своего безумного плана, — хмыкнул мертвечина.

И рассказал, в общем, частично знаемую, но не осознаваемую и не принимаемую мной картину. Для начала — на Вварденфелле, точнее, у данмеров. То есть я это, как бы, и знал, но так, игнорировал. А «это» — это как раз то, что львиная доля данмеров — от других меров или людей. Низкая внутривидовая фертильность. И не только мужики сношают рабынь, но и матроны залетают от рабов, что в общем — закономерно, хотя и не слишком приятно нормальному мужскому шовинисту.

— Не все отдаются рабам, Рарил. Многие данмерки помирают бездетными, прекрасно себя чувствуя и воспитывая детей «по мужу». Но даже в мое время можно было на рабском рынке встретить состоятельного данмера, придирчиво выбирающего раба с членом покрасивее и яйцами поувесистее.

— Мдя.

— А что «мдя»? Вот ты собираешься жить в браке с Ранис…

— Не совсем…

— По данмерски — совсем, Рарил. Совместное хозяйство, совместное дело, секс. Мы — не поклонники этой дебильной Дибеллы из девятки — вот там да, «верность до гроба обручённым», со смертью «изменившего». Сучья аэдра, хуже всех даэдра, вместе взятых! — припечатал Анас… — Да, и вот захотите вы детей. Ты заведёшь рабыню, человечку или мерку, а если Ранис захочет родить?

— Буду стараться сам, блин. Да и не факт, что у нас с ней сложится…

— С помощью старухи — сложится, — отмахнулся Анас. — Ну и вот, ты стараешься, не покладая хера, год, два, десять. Девчонка печалится, плохо спит, хочет ребёнка. И?

— Ну, в общем, «да», — вынужденно признал я. — Хотя неприятно, и постараюсь что-то придумать. И сама эта ситуация — строится на очень многих «если», Анас.

— Естественно, Рарил. Просто ты стал интересоваться, с чего купчина, трахающий сейчас служанок, не против, если ты позабавишься с его супругой.