— Этот ублюдок начал первый, — произносит Длинный и щурится на меня. — Толкнул в спину, как подлая крыса. Мне что, нужно было терпеть?

— Ложь, — спокойно отвечаю я. — Это подтвердит любой из присутствующих. — Оглядываю перещёптывающуюся толпу. Низкорослый азиат, что выглядывает из-за спины какого-то толстяка, как пёсик кивает головой.

— Господин Веретенников, попрошу вас при мне не выражаться, — произносит Усатый и поправляет переливающийся серебром пояс. — А по поводу того, кто первый из вас начал — меня это ни капли не интересует. Пока я лишь выношу вам предупреждение. Скажите спасибо, что сейчас мы ещё не на территории академии, и санкции, что я могу применить против вас — не имеют силы.

— Но ведь… — морщится Веретенников. Он сложил длинные руки на груди и поглядел на Усатого исподлобья. — Беспредел! — рявкнул тот. — Да мой отец вас тут здесь…

— Господин Веретенников, — всё так же спокойно произносит человек в форме, хотя теперь от его голоса исходит странная, угрожающая интонация. — Даже не пытайтесь, на меня это не подействует. Правила в нашей академии распространяются на всех. На преподавателей, на вашего покорного слугу, даже на директора.

— Вы у меня ещё попляшете… — шипит Длинный. — Все попляшете… — бросает на меня пылающий гневом взгляд и карикатурно проводит большим пальцем у горла.

Должно быть, этот жест направлен на то, чтобы я испугался? Да, наверное, так. Правда… мне, почему-то, совсем не страшно.

Длинный разворачивается, и быстрым шагом уходит в ту сторону, откуда пришёл. Мы с человеком в форме и сотней абитуриентов провожаем его взглядом. Молчим ещё секунд пятнадцать, а потом Усатый произносит:

— Увидимся на экзамене, молодой человек. Надеюсь, вы покажете всё, на что способны.

— Постараюсь.

— До встречи, — отвечает он и солдатской походкой удаляется в сторону академии.

Мой взгляд падает на того самого азиата, что с глупой улыбкой смотрит на меня. Моргает. Примерно так же выглядят и все остальные.

— Вы все что, уже передумали поступать? — спрашиваю я.

— А…

— Ой…

— Ведь правда…

Толпа снова перестраивается в длинную очередь и порядок восстанавливается. Хм… будто бы ничего и не было.

Солнце всё так же мирно светит над головой, травка шелестит от ветра, а идеальные, словно оловянные солдатики, аристократы ждут того, что их пропустят внутрь академии.

Скорее всего, я нажил себе нового врага. Вот так вот, считай, что на пустом месте. Ну, ничего. Главное, что я поступил так, как должен был поступить. Ни о чём не жалею.

Я никогда ни о чём не жалел — и теперь тем более не собираюсь.

В очереди пришлось отстоять ещё минут двадцать, и, наконец, меня подпустили ко входу в академию. Охранник на входе проверил карманы, просканировал железной пищащей палкой. Другой человек спросил моё имя, поискал его у себя в планшете, не нашёл.

— Ищите лучше, — сказал я.

— Глеба. Лисовского. В списке. Нет. — ответил мужик, поправляя круглые очки, съехавшие на горбатый нос.

Особый акцент он сделал на моей фамилии. Впрочем, — ожидаемо.

— Я. Не. Намерен. С вами. Спорить. — с нескрываемым удовольствием глядел на мужика. — У меня есть рекомендация от Василия Фёдорова. Ищите лучше.

— Рекомендация, у Лисовского! — усмехнулся он. — Да не смешите мои тапочки.

Я вздохнул.