– Он? Кто это он? – грубо спросил Антуан.

– Льюис… Инспектор… Льюис, из Скотланд Ярда.

– Ты уверена? – снова спросил Антуан.

Но на этот раз на лице его было более внимательное выражение.

– Я слишком хорошо его знаю, – сказала Кэтлин. – Это он проводил расследование… расследование о…

Кэтлин на секунду замолчала и добавила гораздо более тихим голосом:

– Ты знаешь…

Эта ее нерешительность способствовала тому, что к Антуану снова вернулась его мучительная озабоченность, его боль снова заполнила все его сознание, перекрыла собой все, что не относилось к ней.

– Ты все дрожишь из-за каких-то призраков, – крикнул он с новым ожесточением. – Против тебя ничего нет. Ни единого доказательства! Они разрешили тебе уехать! Разве не так? Чего тебе еще нужно?

Антуан понизил голос, потому что он собрался говорить о своем страдании, а ему каждый раз не хватало дыхания.

– А ты хочешь знать, что с тобой происходит на самом деле? – продолжал он. – Все дело состоит в том, что твой инспектор приехал сюда совсем по другому поводу, но у тебя в голове только твой муж… Он… Он… всегда он.

– Антуан, Антуан, я тебя умоляю, дорогой, любовь моя, я тебя умоляю… если бы ты знал… как я думала о тебе одном, как я звала тебя… – простонала Кэтлин.

– Ну конечно… ты боишься… из-за него… И тебе нужен я, чтобы найти хоть какое-то утешение от мыслей о нем, – крикнул Антуан. – Как несчастный, ничего собой не представляющий дублер, чтобы просто провести время.

Кэтлин снова упала на подушки и вжалась в них затылком, словно пытаясь вырыть там себе убежище.

– Ну вот, я попал в точку, я вижу это, то-то же, – сказал Антуан.

Он хотел усмехнуться, но в горле у него пересохло и оттуда вылетело только что-то вроде хриплого вздоха. А его глаза давили на Кэтлин, требовали, вынуждали к ответу.

Она отлично чувствовала, что возражать было бесполезно и что все, что бы она ни сказала, он исказит, отбросит, повернет против нее. Но эти глаза… эти глаза…

Она заставила себя говорить как можно спокойнее, ровно, чтобы попытаться вернуть Антуана к логическому мышлению.

– А ты не думаешь, – спросила она нежно, – что все то, что ты мне сейчас говоришь, я могу сказать тебе? И страдать от этого. Но я верю… Я верю тебе…

– Естественно… очень все просто… – воскликнул Антуан, и ему наконец удалось усмехнуться. – У меня нет тайны. Я говорю все как есть, я ничего не скрываю. По поводу моей истории зубоскалили все, кто только мог. Газеты! Процесс! Знаменитость!

На его лице появилась и застыла долгая, прямо нескончаемая усмешка, и он приблизился к изголовью Кэтлин. Там его усмешка вдруг исчезла, и он прошептал:

– Ты веришь? Конечно. Ты теперь отлично знаешь, что мне наплевать на нее. Мне наплевать на то, что я ее любил, и мне наплевать на любовь…

Крик Кэтлин, подавленный, но идущий из самой глубины ее души, остановил Антуана.

– Нет… нет… не надо так говорить, а то придется пожалеть… – пролепетала она.

Антуан еще сильнее приблизил свое лицо к лицу Кэтлин и ответил:

– Мне наплевать на это, понимаешь… У меня это не так, как у тебя! Ты опять думаешь о тех прибрежных скалах? Ты жалеешь о нем? Тебе его не хватает…

– Ты сумасшедший, – крикнула Кэтлин.

Одновременно она обвила шею Антуана руками и притянула ее с такой поразительной силой, что он оказался увлеченным на кровать рядом с ней.