Изменить размер шрифта - +
Старик словно боялся взглянуть на Лейлу, ведь он поклялся никогда не видеть ее…

Наконец Али Риза-бей сказал:

— Все ваши старания напрасны. — Он говорил очень тихо и уверенно, будто заранее знал, что его ожидает впереди. — У меня нет дочери Лейлы. Она для меня не существует, впрочем, как и я для нее…

Безуспешно пытались Хайрие-ханым, Лейла и Айше переубедить старика — они ничего не добились.

 

XXXIII

 

Сразу же после ухода дочери Хайрие-ханым закатила мужу истерику. Убедившись, что ни уговорами, ни лаской его не проймешь, старая женщина взбунтовалась.

— Я-то считала тебя серьезным человеком, тридцать лет безропотно плелась за тобой. А куда ты меня привел? Хватит!.. Пусть хоть раз будет по-моему. По твоей вине я потеряла почти всех детей, остались только Лейла да Айше. Моя дочь не может жить без меня, и мне нет жизни без нее. Ради Лейлы я готова пожертвовать всем! Выбирай: или мы будем жить вместе, или же… — Не договорив, Хайрие-ханым опять разрыдалась.

— Можешь не кончать, — улыбнувшись, сказал Али Риза-бей. — И слезы не лей попусту. Я тоже, как и ты, принял решение. Не буду вам мешать. Без меня вам будет лучше. И никто тебе больше не помешает — живи как знаешь… Пусть будет так!..

Али Риза-бей в самом деле принял твердое решение: он и дня не останется в этом доме.

На следующее утро Али Риза-бей начал укладываться. Заметив это, Хайрие-ханым принялась его уговаривать:

— Ну что ты дуришь? Куда ты, старик, собрался? Здоровье у тебя никудышнее… Походишь, походишь, все равно обратно вернешься. Перестань глупить!..

Чтобы избежать лишних объяснений, Али Риза-бей пустился на хитрость:

— Съезжу погостить на несколько дней к сестре за город и вернусь обратно.

На самом деле он решил ехать в Адапазары к Фикрет. Всю ночь он думал, вспоминая те слова, которые сказала ему дочь три года назад на вокзале Хайдарпаша: «Если будет очень тяжело, приезжай ко мне. Стану ходить за тобой, как за малым ребенком…» В душе теплилась тайная надежда: а вдруг Фикрет оставит его жить у себя, и он будет избавлен наконец от нищенского прозябания, от позора. Разумеется, не хочется быть людям в тягость, но ничего не поделаешь — на все воля аллаха.

После долгих мытарств, с помощью полицейского Али Риза-бей нашел дом Фикрет на самой окраине Адапазары. Но едва он переступил порог, как понял, что, надеждам его не суждено сбыться.

Фикрет накрывала на стол, когда он вошел в комнату. При виде отца она растерялась: не радость, а испуг изобразился на ее лице.

— Отец, ты ли это?.. Надеюсь, все благополучно? Слава богу, здоров… — тихо проговорила Фикрет, подошла к отцу и с холодным спокойствием прикоснулась губами к его руке.

Встретив столь сдержанный прием, Али Риза-бей даже не решился обнять дочь и только легонько потрепал ее по плечу. Два мальчугана недружелюбно уставились на него. Из другой комнаты вышел высокий мужчина с седыми усами.

Казалось, Фикрет стесняется отца. Грязный, усталый после долгого пути, он был жалок в своем старом, помятом костюме.

— Это мой отец… В гости к вам приехал, — робко сказала она, обращаясь к мужу.

В гости… Она хотела, очевидно, сразу успокоить мужа: «Не волнуйся, не сердись… Он ведь не надолго. День, два поживет и уедет…»

Зять сухо поздоровался с Али Риза-беем.

— Видишь, отец устал с дороги, проголодался, наверное. Собери побыстрее на стол, — приказал он Фикрет.

Нетрудно было догадаться, что дочери в этом доме живется совсем не сладко, — счастья она здесь не нашла. За эти годы Фикрет сильно изменилась, постарела. Теперь она была похожа на обыкновенную женщину из провинции.

Быстрый переход