|
Потом снова гуляю. Рабочий день идиота, зевающего перед грохочущей пустотой игровых автоматов — как и я когда-то, пока Его Провидчество не открыл мне внутреннее зрение. Туристы с материка обходят сувенирные лавки, покупают коробки с низкопробным дерьмом, которое никому больше и не нужно. На тротуаре иностранцы продают без лицензии часы и дешевые украшения. Забредал я в галереи игровых автоматов, куда сползаются после школы дети с отравленными мозгами и прилипают к экранам, на которых сражаются злые киборги, призраки, зомби. Те же магазины, что и везде, — «Беннетон», «Найк», закусочные «Бургер-кинг»… Думаю, сейчас во всех городах мира центральные улицы похожи друг на друга. Я углублялся в закоулки. Во дворах хозяйки выбивают матрасы, как делали это и шестьдесят лет назад. Гончар с рябым лицом склоняется над своим кругом. Старик, сидя на крыльце, ремонтирует детский трехколесный велосипед. Кашляет, не вынимая сигареты изо рта. Похоже, смертельно болен. Женщина без единого зуба ставит свежие цветы в вазу у семейного алтаря. Один раз я отправился в старый дворец Рюкю. Во дворе — автоматы с напитками и магазин под названием «Святой рыцарь», в котором не продают ничего, кроме брелков для ключей и фотопленки. На древних бастионах копошились старшеклассники из Токио. Мальчишки ничем не отличаются от девчонок — длинные волосы, серьги в ушах, брови с пирсингом. Девчонки — вылитые паукообразные обезьяны — хихикали в мобильные телефоны. Если возненавидеть их, придется возненавидеть весь мир.
Ну и отлично, Квазар. Значит, возненавидим весь мир. Единственное приличное место в Нахе — это порт. Я смотрел на лодки, рыбаков, туристов и на огромные грузовые суда. Мне всегда нравилось море. Мой биологический дядя водил меня в порт, в Иокогаме. Мы обычно брали с собой карманный атлас и в нем искали города и страны, откуда прибыли суда. Конечно, это было тыщу лет назад. До того, как мой подлинный отец призвал меня к себе.
Однажды днем, выйдя из альфа-транса, в котором пребывал после омовения, я заметил странную тень — круглую, со ступицами. Она уплотнилась и превратилась в паука. Я хотел бросить его в унитаз и смыть водой, но тогда он, к моему превеликому удивлению, просигналил мне альфа-послание! Конечно, это Его Провидчество посылает мне весточку. У нашего Учителя особое чувство юмора! — Мужайся, Квазар, избранник мой. Мужайся и крепись. Такова твоя участь. Я упал на колени перед паучком. — Я знал, Отец, что Ты не забыл меня! — ответил я ему. Паучок ползал по моему телу, а я не сводил с него глаз. Потом посадил его в баночку. Решил купить липучку, чтобы ловить мух и кормить меньшого брата. Мы оба посланники Его Провидчества.
Болтовня про «апокалиптическую секту» и «секту конца света» не прекращается. Как она меня бесит! Братство стремится к свету, а не к его концу. Братство — это не секта. Секта порабощает. Братство освобождает. Главари сект — мошенники с лукавыми устами, они втайне содержат гаремы со шлюхами и гаражи с «роллс-ройсами». Я удостоился чести бросить взгляд на то, как живет Учитель и его ближайшее окружение. Ни одной особи женского пола в поле зрения! Его Провидчество освободился от липких пут сладострастия. Он избрал себе супругу только для того, чтобы она выносила ему детей. Младшим сыновьям членов кабинета министров и любимейшим ученикам дозволено прислуживать Учителю в его скромном быту. Из одежды на этих счастливчиках только набедренные повязки, поэтому они могут принять позу лотоса в любой момент, когда Мастер изволит благословить их для медитации. И на все Прибежище только три «кадиллака». Его Провидчество прекрасно знает, когда беса вещизма, которым одержимы нечистые, следует изгонять, а когда использовать как троянского коня, чтобы проникнуть в их прогнившую крепость. |
