Да, я понимал Павла! Так, как поняли бы его Егор и Гинах, Витольд и Тенгиз.

    – Болезнь – это одно начало, но есть и другие, – молвил Павел. Он приподнялся, вытянул руку к зданию базы, что возносилась вдали над деревьями, и спросил: – Знаешь, что было в прошлом на тех холмах? На Пулковских высотах?

    – Древняя обсерватория, – ответил я. – Отдельные постройки сохранились в Эру Унижения, и их восстановили в тридцать пятом веке. Там теперь музей. Водят ребятишек – смотреть, как предки изучали небо.

    – Там было еще подземелье, – проворчал Павел. – Бункер, прямо под вашей башней. Его отдали лаборатории, которой заведовал мой приятель. Димыч, Дмитрий Олегович Терлецкий. Мы звали его Дот. – Он прикрыл глаза, вспоминая. – Лаборатория темпоральных процессов… Видишь ли, Дот тоже занимался физикой времени, очень примитивной по тем временам. Так что ваша башня – символ преемственности в науке. А что теперь под ней, под вашей башней? Рабочая камера хроноскафа? Готов побиться о любой заклад, что эмиттеры пси-поля расположены в бункере Димыча… то есть в том пространстве, где он был. Вот тебе второе начало моей истории!

    Любопытно, подумал я. Знал ли об этом Джослин, строитель нашей базы? Может быть; как-никак он был на тридцать столетий ближе к двадцатому веку. Не исключалось, что Давид и старшие магистры, работавшие в башне сотни лет, знакомы с историей ее строительства и места, где она возведена, – просто я их об этом не расспрашивал. В общем-то, мелкая деталь, хотя приятная – выяснить, что, отправляясь в Темные Эпохи, проходишь через точку, где древний физик изучает время…

    Четыре месяца назад такая новость и правда была бы мелочью, но ситуация изменилась – с той поры, как мы с супериорами начали эксперимент с темпоральным каналом. Я не забыл, что говорили Принц и Брейн о визуальных эффектах, заметных в прошлом – периодическом мерцании воздуха в реакторной зоне. И то, что было сказано Давидом, тоже не забыл: мол, эта зона ниже поверхности земли и закрыта для доступа после строительства базы. А Павел… О чем же спросил тогда Павел?

    Память меня не подвела – я вспомнил, что ему хотелось знать. Что будет с человеком, оказавшимся в зоне в момент пробоя? И Принц ответил: ровным счетом ничего. В том смысле, что человеку не грозят увечье или смерть… Но кроме них, есть и другие неприятности!

    Потрясенный, я задержал дыхание и вскинул взгляд на Павла.

    – Ты… ты хочешь сказать, что этот канал… это мерцание…

    – Мерцание, ха! – Павел грохнул кулаком по столу, так что подпрыгнули тарелки. – Какое мерцание, гниль подлесная! Колонна света, яркий выплеск с вихревой структурой! Ты бы ее видел! Появлялась каждый день с небольшим сдвигом во времени. С причиной Дот разобрался – решил, что это следствие экспериментов, которые ведутся в будущем. Даже вычислил по сдвигу время, с учетом приливного трения – десять-двенадцать тысяч лет. Не очень ошибся, верно?

    Я все еще глядел на него с раскрытым ртом.

    – И ты?..

    – Да, именно я! Дот сказал: ты, Пашка, фантастические книжки сочиняешь, так приходи ко мне и посмотри на чудо! Ну, я пришел и увидел… А увидев, решил: чем мучиться еще двенадцать месяцев, так лучше сразу! Один шаг, и все! – Он хлебнул из стакана, сморщился и добавил: – Оказалось, что не все…

    – Вихрь времени, – пробормотал я, – тебя увлек вихрь времени! Но как это случилось? Видно, произошла экстракция психоматрицы в мощном псионном поле, в тот миг, когда опорожнялись ловушки и данные пересылались к нам… Думаю, это возможно и поддается расчету… Ты Принцу говорил?

    – Нет.