— Ты мне всё расскажешь, — сказал я.

— Конечно расскажу, — томно промурлыкала она, сексуально облизав пухлые губы.

Разорви меня Хель! Где ж пропадала такая магии, когда я был вечно возбуждённым юнцом? Да за подобный атрибут я бы душу отдал. Не свою, понятное дело, но всё равно отдал бы.

— Поднимайся, — приказал я, вставая с девицы.

Она поднялась, как по учебнику соблазнения: медленно, сексуально, с растяжкой. Показывая каждую линию, каждый изгиб. И даже разводы грязи не портили её.

— Спрашивай меня, господин, — промолвила незнакомка, приоткрыв губы.

У меня аж пересохло в горле. Но тотчас в мыслях всплыло лицо Огневой. И всё как рукой сняло. Желание отрезало, словно ножницами для кастрации.

Мозги сразу прочистились, и я уже открыл рот, чтобы задать первый вопрос, но уловил едва слышный шелест взмахов крыльев. Поднял взгляд и увидел в небесах силуэт матушки Апофиса. Помахал ей рукой, привлекая внимание. И та сразу чуть-чуть изменила курс, заметив меня благодаря своему острейшему зрению.

— Отойди к деревьям и спрячься, — приказал я девице, помня, что «очарование» будет держаться ещё с полчаса.

— Как скажешь, господин, — промурлыкала она и направилась в лес, покачивая бёдрами так, будто рекламировала их.

На её зад невольно посмотрел даже мужчина, привязанный к столбам. Я телепортировался к нему, без проблем разорвал путы и велел идти отсюда.

Он выдернул кляп трясущейся рукой, вскочил на ноги и начал страстно, неразборчиво благодарить меня за спасение, захлёбываясь воздухом и слюнями.

— Да-да-да, я молодец. Всё, иди. И расскажи всем в городе, что сын Сварга не стал среди ночи нежиться в кроватке, а пошёл на Болото и спас тебя.

— Конечно, конечно! Всё расскажу! Всем! — жарко заверил он меня и бросился прочь, продолжая благодарить на ходу.

Драконица к этому моменту уже снижалась, практически не работая здоровенными крыльями, а используя их лишь для планирования.

Спустя полминуты она с тяжёлым чавкающим звуком приземлилась прямо в лужу, окатив поляну волной горячего воздуха и запахом подгнившего мяса вперемешку с мускусом. А взгляд её огромных, как канализационные люки, змеиных глаз оказался, мягко говоря, не особенно дружелюбным.

Она гордо выгнула шею толщиной с дубовый ствол и смерила меня надменным взором сверху вниз. А я лишь приветливо кивнул, расставив ноги пошире.

— Ты знаешь, где Апофис⁈ — требовательно прохрипела она.

— Естественно, я же не его мать.

Моя острота вспорола её горло как бритва.

Драконица зашипела так, что немногочисленные листья на деревьях задрожали, а земля жалобно чавкнула под тяжестью её судорожно переступивших лап.

— Он сбежал, как глупый подросток! — выплюнула она с яростью. — Всего лишь из-за того, что мы слегка повздорили! С тех пор он скрывается от меня!

— Подростки часто не находят общий язык с родителями, — философски заметил я, наблюдая, как последние ночные птицы срываются с ветвей и улетают прочь.

Те самые птицы, что не испугались ни «взрывов энергии», ни телепортаций, ни летящих деревьев, а вот раздражённое шипение матери-рептилии всё-таки унесло их нервы вдаль вместе с перьями.

— Ты должен вернуть его домой! — прогремела она, бросив на меня взгляд, от которого у обычного смертного отвалились бы колени вместе с нижней челюстью.

Но у меня даже бровь не дёрнулась.

— Я не семейный психолог, — спокойно ответил я, сложив руки на груди, — и не участковый по драконьим делам. Максимум, что могу предложить, — это передать ему твою просьбу поговорить. А уж разговаривать с тобой или нет — пусть решает сам.

— Нет, ты сделаешь всё, что в твоих силах, дабы вернуть его! — выпалила драконица и резко подалась вперёд, приблизив ко мне зубастую пасть.