- Аликсий. Вроде как договорённость выполнена?

- Пока не знаю. В крепость то ничего не прибыло.

- Аликсий, - с укором произнёс староста.

Последнее время между нами установились довольно тёплые отношения. Причём, во многом благодаря Протосу. И вот в свете того что я только что узнал, несколько изменилось мировоззрение на нашу почти дружбу. Довольно сложно в таком состоянии было сохранить хладнокровие и улыбку. Не так чтобы уж совсем... Но какой-то оттенок злобы я ощущал. Впервые я понял, что вот то, сделанное с моим умственным равновесием орочьим зельем, не так уж хорошо. Протос явно почувствовал моё настроение.

- Ладно. Подождём прибытия платы.

- Извини. Несколько не в духе. Похоже, пара сотен лишних ртов нарисовалась, - попытался я взять себя в руки.

- Понимаю, - очень неискренне, по крайней мере, мне так показалось, ответил староста. - Хотел поговорить о моём отъезде.

- А ты уже собрался? А как же сын?

- Оставлю с ним четверых воинов. Сын... Это сын. Родная кровь. Но... я нужен своим людям.

Нужен он... Как же... Чужие идеи красть... Волна злобы снова накатила.

- Давай завтра поговорим?

- Да как скажешь, - улыбнулся староста.

Однозначно сволочь. Опять же... кто не сволочь в этом мире, - стал слегка успокаиваться я после того как староста отошёл.

- Я могу поговорить с вами, - несколько неожиданно произнёс Яр.

Неожиданно, это не потому, что я не видел его. Не заметить троих рабов в рваных одеждах посередине крепостного двора было сложно. Тем более, что они целенаправленно шли в мою сторону. Неожиданно оказалось само обращение: вы.

- Конечно, - "соблаговолил" я.

- Вы... тут только рабы? - довольно сухо произнёс собеседник.

- Нет, - ответил я. - Есть и без печатей. Только очень мало.

- Мой вопрос может показаться странным... Только и не спросить я не могу. Они работают... для вас?

Я пристально посмотрел на него. Глаза бывшего раба, встретившись с моим взглядом, резко опускались вниз. Затем снова начинали подниматься. Сути вопроса я не понимал. Но постепенно стало доходить. Я приподнял край обтягивающей шапочки, оголяя рабскую печать.

- Они работают для себя. Чем быстрее восстановим стену, тем лучше будем защищены. Тебе в смысле никто ничего не объяснил?

- Сухой говорил, что вы тоже бежали... А здесь все ссылаются на вас. Никто ничего не рассказывает.

- Разумеется. Вы же чужие. Или тебе все тайны рассказать надо?

- Нет. И мы тоже... если захотим... можем присоединиться.

- Давай вернемся к этому вопросу завтра, когда вы осмотритесь и определитесь хотите ли вы этого. У нас тут тоже не мёд. А сегодня... Отдыхайте. Очень хочется услышать вашу историю, но... подозреваю, что не мне одному. Поэтому... Давай завтра. После завтрака. Вы расскажете о себе. Люд послушает. А там уж и решим.

Яр не ответил. Он просто склонил голову! Жуть! Это за кого они меня принимают! Но внешне удивления я не показал.

- Санит, а какого духа они без наблюдения шастают? - когда отошли, спросил я у воина, ставшего незримо моей правой рукой за последние месяца.

- Да почему без наблюдения. Приставлены. Орузовские пытались к ним притереться. Поняв, что мои рядом, смылись, как ты выражаешься.

Орузовские... Как бы... после "выборов" они очень поредели. Сам Оруз, больше ни слова не произнёс мне с того дня. В его глазах прямо плескалась ярость. Ещё не известно, кто из нас более сумасшедший, он или я. Тем не менее, данная "организация" продолжала существовать. Хотя и представляла собой теперь только человек тридцать. Все остальные поспешили откреститься. Тоже не самый лучший показатель морального духа людей. За корку хлеба продадут. Но вот в глаза я не спешил им такого говорить.

- Я могу дольше лечить Лола, - произнесла Алия, когда мы остались наедине - чтобы из Загорной не напали.