Изменить размер шрифта - +
  И вы знаете, я считаю, что летний
лагерь настолько полезнее для девчонки - настолько осмысленнее, как я всегда
говорю, чем бить баклуши на пригородном  газоне  и  таскать  у  мамы  губной
карандаш,  да  мешать застенчивому джентльмену заниматься, да еще закатывать
сцену по всякому ничтожнейшему поводу".
     "А вы  совсем  уверены",  -  проговорил  я  наконец  (придумав  слабое,
плачевно слабое возражение), - "что она там не будет несчастна?"
     "Пускай  только  попробует быть несчастной. Впрочем, жизнь там вовсе не
состоит из сплошного развлечения. Лагерем руководит Шерли Хольмс -  слыхали,
наверное,  - написала книгу, называется "Школьницы у костра". Лагерная жизнь
поможет Долорес Гейз развиться  во  многих  смыслах  -  в  смысле  здоровья,
характера,  образования  и  особенно в смысле сознания ответственности перед
другими.  Хотите,  возьмем  эти  свечи  и  перейдем  на  веранду?   Или   вы
предпочитаете лечь в постельку и принять что-нибудь для облегчения боли?"
     Принять что-нибудь для облегчения боли...

15

     На  другой  день  они отправились в город покупать нужные для лагерного
лета вещи. Всякая  обновка  действовала  на  Ло  волшебно.  За  обедом  она,
казалось, вернулась к своей обычной насмешливой норме. Сразу после обеда она
пошла к себе, чтобы погрузиться в книжки-комикс, приобретенные для дождливых
дней  в  "Кувшинке",  или  "Ку",  как  сокращенно  называли  лагерь: она так
основательно пересмотрела их до отъезда, что потом не взяла их с собой.
     Я отправился тоже в свое логовище и сел писать письма. Мой план  теперь
был  -  поехать  к  морю,  а затем, к началу учебного года, возобновить свое
пребывание в Гейзовском доме, ибо я уже знал, что  не  могу  жить  без  этой
девочки.
     Во вторник они снова ходили за покупками, и мне было поручено подойти к
телефону,   если   начальница   лагеря   позвонила   бы   в  их  отсутствие.
Действительно, она позвонила, и несколько недель спустя  у  нас  с  ней  был
случай  вспомнить  нашу  приятную беседу. В этот вторник Ло обедала у себя в
комнате. Повздорив опять с матерью, она с час прорыдала и теперь, как бывало
и раньше, не хотела явиться передо мной с заплаканными глазами: при особенно
нежном цвете лица черты у нее после бурных слез  расплывались,  припухали  и
становились  болезненно  соблазнительными. Ее ошибочное представление о моих
эстетических предпочтениях чрезвычайно огорчало меня, ибо  я  просто  обожаю
этот  оттенок  Боттичеллиевой  розовости,  эту яркую кайму вдоль воспаленных
губ, эти мокрые, свалявшиеся ресницы, а кроме того, ее  застенчивая  причуда
меня, конечно, лишала многих возможностей под фальшивым видом утешения...
     Однако, дело обстояло не так просто, как я полагал. Когда вечером мадам
Гейз и я сидели в темноте на веранде (грубиян-ветер потушил ее алые свечки),
она с  невеселым  смешком  сказала:  "Признаюсь,  я  объявила Лолите, что ее
любимейший Гумберт полностью одобряет лагерный  проект,  и  вот  она  решила
закатить  настоящий  скандал  под  предлогом,  что  будто  мы  с вами желаем
отделаться от нее.
Быстрый переход