— Послушай, — сказал Трент.

Мальчик наклонил голову, его глаза умоляли Трента, будто у него были ответы на все вопросы и лучшие их решения.

— Ты слышишь тишину, Джейсон? Там, в коридоре?

— Да, — прошептал он.

— Это — ужасная тишина. Люди ожидают, затаив дыхание, чтобы увидеть, кто выйдет из комнаты. Хладнокровный монстр, убивший ребенка или приятный мальчик из хорошей семьи, у которого никогда не было неприятностей, приводов в полицию, который такой же человек, как и они, который иногда способен на ошибки, как и любой в этом мире. Люди поймут. Но ты должен действовать, Джейсон. Все в твоих руках.

Трент видел отчаяние в глазах Джейсона, тело которого обмякло от усталости, подбородок дрожал, а слезы двумя ручейками скатывались по щекам. Он почувствовал неизбежный момент успеха, и предвкушал сладкий трепет триумфа, все уже было предрешено, сомнения прочь. Вот то, чем ему надо было заниматься, то для чего он был рожден.

«Ты то, что ты делаешь».

О, Лота. О, Сара.

Через пять минут мальчик произнес слова, которые так были нужны Тренту.

И жужжание моторчика диктофона, записывающего осипший, ломающийся голос.

3

«Это символично» — подумал Трент, увидев жука. Он был черным, блестящим, округлым. Что это был за жук, ему было неизвестно, но его неторопливое передвижение по столу пленило Трента. В это время он извлек из пластикового гнезда кассету, чтобы положить ее на стол и надписать: «Трент. Субъект допроса: Дорент».

Он свернул в трубочку журнал, чтобы одним решительным движением смахнуть жука со стола, но вдруг жук начал двигаться в другую сторону, и Трент быстрым движением смел его, наблюдая, как тот крутится в воздухе, с недовольным жужжанием улетая куда-то в дальний угол кабинета.

Он снова вернулся к кассете в черном, рифленом футляре, найдя в ней нечто неотразимое и ни на что не похожее.

«Трент. Субъект допроса: Дорент».

Он взял футляр, открыл и подумал о том, что, как и потревоженную пальцами язву, эту кассету проигнорировать будет невозможно.

Как баран на новые ворота, он продолжал смотреть на написанные им слова, не понимая, что они на самом деле значат, будто это были иероглифы инопланетной цивилизации, расшифровать которые ему было не под силу.

Неизбежно он подумал об этой маленькой комнатке в управлении полиции Монумента, о двенадцатилетнем подростке, сидящем перед ним, и, конечно же, о Саре Доунс. И больше всего, против его воли, его занимали мысли о предстоящей сцене в вестибюле этого полицейского управления. Затем он вышел из маленького помещения, оставив там потерявшего свет, безмолвно приклеенного к стулу мальчишку с глазами, в которых уже не было веры ни в кого и ни во что.

Выглянув наружу, Трент увидел Сару Доунс, появившуюся из открывшейся двери кабинета в конце коридора. Когда она его заметила, то на ее лице появилась улыбка, которую было не сдержать. Он закрыл за собой дверь, оставив там мальчика, чтобы тот немного подумал в одиночестве обо всех своих поступках, и улыбнулся в ответ спешащей к нему, молодой женщине и понял, насколько она была хороша без своей холодной элегантности.

Трент ждал. В его руках покоилась кассета. Он вкушал сладостный момент. Каблуки Сары стучали по старому, покоробленному деревянному полу. Когда она приблизилась к Тренту, то ее глаза остановились на кассете. Ему стало интересно, были ли в комнате установлены «жучки» для прослушивания допроса, если ей уже было известно, что мальчик признался. Как бы то ни было, его голос навсегда останется на кассете.

Она резко остановилась перед ним, и аромат сирени сменил запах пота, который усилился, когда она нахмурилась. Она снова кинула взгляд на кассету, и ее подбородок начал опускаться

— О чем я и думала, — озадаченно сказала она.