Такое впечатление, что судьба берегла Букингемский дворец для юной Виктории. Сразу после коронации Виктория перебралась в этот дворец; первое распоряжение королевы касалось установки в Букингемском дворце парадного трона. Впрочем, дворец Виктории принципиально отличался от современного Букингемского дворца — ведь он строился по проекту Георга IV. Передний фасад был отодвинут вглубь, от центрального портика отходили два крыла. Современному лондонцу и не представить, что перед дворцом стояла триумфальная арка Марбл-Арч, служившая главным въездом; над ней трепетал на ветру королевский штандарт.

Дворец перестраивался дважды — в 1847 году и в 1914-м, накануне войны, когда был принят план строительства памятника королеве Виктории, согласно которому Мэлл надлежало расширить и установить в одном конце улицы арку Адмиралтейства, а в другом — Мемориал Виктории; на фоне этих «новостроек» дворец выглядел старомодно и нелепо. Фасад — тот самый, который мы наблюдаем сегодня, — возник всего за три месяца, словно по мановению волшебной палочки, причем строители трудились над ним, не вынимая стекол из оконных проемов.

По счастью, заднего фасада дворца реконструкция не коснулась. Многие из тех, кому доводилось посещать королевские приемы в саду, утверждали, что существует значительная разница между лицевым и задним фасадами дворца. Задний представляет собой творение Нэша и Блоура, сохранившееся до наших дней почти в первозданном виде. Это прекрасный образчик классического стиля, лучше всего он смотрится в солнечные дни с берега искусственного озера. Королевская семья живет в задней части дворца, окна которой выходят на одну из протяженнейших лужаек в мире.

На протяжении долгих лет вдовства королевы Виктории Букингемский дворец как бы выпал из жизни столицы, однако война 1914–1918 годов заставила вспомнить о его существовании; более того, он стал оплотом нации в эти тяжкие годы. Вероятно, побуждаемые неким инстинктивным влечением к законному монарху, люди впервые собрались на Мэлл в августе 1914 года и стали славить короля. После войны Георг V, благодаря радиовещанию и своему хорошо поставленному голосу, превратился в истинного отца нации.

Во Вторую мировую Георг VI и королева Елизавета распорядились не спускать королевский штандарт с флагштока над дворцом, несмотря на частые бомбардировки и близкие попадания. С воздуха Букингемский дворец, узнаваемый по прямой как струна Мэлл и обширному парку вокруг, представлял собой отличную цель. Мне доводилось слышать самые невероятные рассказы о подземных бомбоубежищах, якобы сооруженных под Букингемским дворцом; могу со всей ответственностью заявить, что эти бомбоубежища существовали лишь в воспаленном воображении людей, распространявших подобные слухи. Даже в самые горячие деньки (и ночи) король с королевой оставались во дворце, выказывая фаталистическое отношение к опасности, — как убедились на собственном опыте многие их подданные, это отношение было самым правильным.

Королевское «бомбоубежище» находилось в кладовой в подвале дворца; оно вряд ли уберегло бы и от близкого взрыва, не говоря уже о прямом попадании. В кладовой стояло несколько позолоченных стульев и просторный позолоченный же диван — типичнейший антураж королевских дворцов; эта мебель смотрелась в подвале довольно странно. Напротив двери помещался круглый викторианский стол красного дерева, на котором руки опытного слуги аккуратно расставляли и раскладывали масляные лампы, электрические фонари, пузырьки с мазью от ожогов и номера свежих журналов. На стенах висели топоры, чтобы, если дверь завалит, королевская чета могла прорубить себе выход наружу. Мне довелось побывать в этой кладовой во время войны; по-моему, крохотная комнатка в подвале заслуживает как минимум мемориальной таблички.

7

Июньским утром, в официальный день рождения короля, я стоял на плац-параде Королевской конной гвардии и наблюдал за тем, как королевские гвардейцы несут навстречу монарху знамя своего полка; этот церемониал, известный под названием «Вынос знамени», был введен при Георге II радениями, как утверждается, герцога Камберленда.