— Все гады на месте, — доложили командиру наблюдатели. — Находятся в тех же избах.

Немцы выселили всех жителей ещё в середине зимы, и теперь в деревне не было ни одного белоруса, только враги. К сожалению, тех оказалось очень много. Но Федькин, старшина разведроты и старший группы диверсантов, заброшенных в тыл гитлеровцам для выполнения важного задания, рассчитывал справиться со всеми. Веру в успех подпитывали круглые пластины не то из бронзы, не то из какого-то другого металла, похожего на этот сплав. Эти предметы ему выдал полковой особист. А перед этим продемонстрировал их работу всем разведчикам и отобранным лучшим бойцам полка. То, что делали эти кусочки металла, можно было охарактеризовать одним словом — чудо!

— Достали жетоны и активировали их, — отдал приказ старшина и первым приступил к его выполнению. На подарке особиста имелась острая зазубрина, о которую следовало уколоть палец до крови. Сразу после этого мир вокруг разведчика изменился. Темнота ушла, вокруг стало светло, как днём, только красок стало очень мало, лишь серые и светло-зелёные тона. Убрав в нагрудный карман гимнастёрки под ватник и маскхалат бронзовый кругляш, старшина достал второй. Повторив с ним недавнюю операцию, Федькин ощутил, как из тела уходит усталость, мышцы наливаются силой, острота зрения увеличилась, слух стал ловить те звуки, что раньше были слишком тихими для человеческого уха, движения приобрели чёткость.

Рядом послышались тихие возгласы его товарищей, испытавших те же самые ощущения.

— Тихо, времени мало, — одёрнул их старшина, убирая второй амулет к первому. — Все всё сделали? — получив утвердительные ответы, он скомандовал. — Тогда вперёд. Заходим с двух сторон и действуем по плану. Ни пуха, ни пера, ребятушки!

— К чёрту!

* * *

Внезапно совсем недалеко к передовой за немецкими позициями раздалась какофония взрывов, пулемётной и орудийной стрельбы.

— Началось, — выдохнул Кузьма.

— Началось, — повторил за ним Олег.

Закончились суматошные и непонятные тренировки, которые товарищи просто не понимали. Их изо дня в день гоняли по полям, заставляя захватывать «вражеские» позиции. При этом тактика была одна: вперёд бегом на максимальной скорости, не обращая внимания на трескотню пулемётов впереди и свист (спустя несколько дней к пулемётчикам присоединились стрелки, что палили боевыми патронами поверх голов атакующих или в землю в стороне от них, но так, чтобы те видели следы) пуль. Да ещё перед каждым таким броском нужно было проколоть палец до крови и капнуть кровью на медный кругляш, выданный каждому особистами. Кстати, сегодня им вручили совсем другие амулеты, похожие на прежние только формой и размером. Казалось, что над каждым из них поработал гравировщик, создав неопределённый узор из пересекающихся и свивающихся между собой линий. Кроме формы «медяшки» роднила ещё зазубрина, играющая ту же роль.

— Ракета, зелёная, — вскинулся Кузьма. — Вторая!

— Вижу, — кивнул Олег и сдвинул рукав шинели, открывая широкий кожаный ремешок, на котором были закреплены два амулета. Привычно уколол палец и… дальше всё было иначе. Стоило крови попасть на поверхность амулета, как он почувствовал бодрость и лёгкость, разум очистился, кажется, даже стало не так холодно и промозгло. А после того, как Олег пометил кровью вторую «медяшку» мир расцвёл красками. Стало видно будто днём, но через слегка зеленоватое стекло.

— Вот ни черта себе?! — охнул Кузьма, озвучивая мысли своего приятеля, у которого от случившегося язык отнялся.