Вскоре после уничтожения неполного отделения немецких стрелков, Олег нос к носу столкнулся с вражеской самоходкой с кургузым толстым стволом. Бронемашина вела огонь сразу из двух пулемётов правее красноармейца. Один из пулемётов был установлен на крыше рубки и за ним сейчас стоял танкист в чёрном комбинезоне, по пояс высунувшись из люка. Неподалёку от самоходки, за укрытиями, расположились несколько гитлеровских пехотинцев, вооружённых винтовками, и пулемётный расчёт.

Ба-ах!!

За те несколько секунд, что Олег наблюдал за врагами, «штуга» сделала выстрел. Звук больно ударил по ушам, заглушив все прочие звуки и подняв впереди машины небольшое облако пыли.

«Удачненько», — в голове красноармейца проскочила мысль. Он прицелился и короткой очередью срезал пулемётчика на самоходке, а потом ещё двоих стрелков, расположившихся к нему ближе всего. Далее он разбежался, ловко заскочил на корпус вражеской машины, положил ППШ на броню и вытащил из-за ремня обе трофейные М-24. Сорвав полускрученные колпачки, дёрнул шнурки запалов и бросил одну за другой гранаты в нутро «штуги» через открытый люк, на краю которого безжизненно лежал танкист-пулемётчик. Перед тем как спрыгнуть на землю, он прошёлся очередью по пулемётному расчёту.

Взрывы гранат внутри корпуса прозвучали еле-еле слышно для забитых ушей. Сразу после этого из открытого люка и щелей наружу вырвались струи дыма. И всё. Боекомплект так и не сдетонировал, чего ожидал Олег.

Гитлеровцы даже не заметили того, что лишились половины товарищей и поддержки артиллерийской установки. Ночь, суматоха, враги со всех сторон, грохот выстрелов и разрывов…

Олег легко добил остальных врагов, после чего на пару секунд выскочил на открытое место и помахал автоматом, давая знак товарищам. Тем, против кого работала самоходка, что с сопротивлением здесь покончено.

Буквально через минуту он вышел в тыл не менее чем взводу гитлеровцев, которые вели огонь по почти целому одноэтажному зданию царской постройки из красного кирпича с небольшими узкими окнами. Из него иногда раздавались короткие очереди ДП и выстрелы из самозарядных винтовок. Таким оружием были вооружены моряки и бойцы специальных рот НКВД.

Пользуясь тем, что его не успели засечь, Олег спрятался в воронке в считанных метрах от крайнего вражеского стрелка. Там он приготовил все имеющиеся гранаты к бою: вывернул пробки у гранат, вытряхнул шнурки с фарфоровыми шариками и положил их, гранаты, под правой рукой. Затем осторожно выглянул, оценил обстановку и взял в руку первую гранату. Выдернув шнур, он сосчитал до четырёх и метнул её в пулемётчика в пятнадцати метрах от себя. Потом поступил также с оставшейся «карманной артиллерией», накрыв ею самых дальних и неудобно для него засевших врагов. Едва прозвучал первый взрыв, он поднялся над краем воронки и стал расстреливать гитлеровцев, будто мишени в тире. Почти одновременно с ним на немцев обрушили ливень горячего свинца засевшие в здании красноармейцы, словно увидели действия своего товарища. Через несколько секунд с той стороны раздался слитный крик: «Полундра!» после чего из окон выскочили фигуры в тельняшках и в бескозырках.

Лишившиеся к этому моменту половины личного состава и всех пулемётов с автоматчиками, которых первыми выбил энкавэдэшник, немцы дрогнули, а потом и вовсе побежали. Двоих из них Олег успел уложить на землю выстрелами в спину. Успел бы и больше, но у него опустел диск в ППШ.

— Братишка, ты цел, где сам? — крикнул один из моряков.

— Тут я! — крикнул в ответ Олег, выбираясь из воронки.

— Спасибо за подмогу, вовремя ты немчуру расчихвостил, — задорно крикнул моряк. — Да ещё один! Могёшь!

— Могём, — усмехнулся в ответ Олег.