– Конечно, милорд, я отнюдь не наивен и не верю в легенды о добрых королях. Времена короля Артура и его рыцарей давно миновали. Хотя я сам не в ладу с законом, но все равно я уверен в том, что законный король не вызовет такой неприязни у подданных и будет справедливее, чем тот, трон которого подпирают копья, а не наследственное право.

Не выражая ни согласия, ни отрицания слов, сказанных Робином, Пембрук молча продолжал смотреть на него.

– Я все время ловлю себя на мысли, что видел вас, но давно. Мне знакомо ваше лицо. И ваши манеры, речь и облик выдают в вас благородное происхождение, – задумчиво сказал он. – Но узнать вас я все равно не могу, как ни пытаюсь!

– Я действительно принадлежу к роду известному и прославленному в королевстве, – кратко ответил Робин и непреклонным взглядом дал понять, что это все, что он считает нужным сообщить о себе.

– И ваш род, вы сами тоже пострадали от несправедливости за время правления принца? – осторожно спросил Пембрук, тщетно пытаясь пробить непроницаемую стену в глазах собеседника.

– Нет, милорд, все случилось значительно раньше, – только и сказал Робин.

Пембрук долго сверлил его глазами и с досадой воскликнул:

– Почему вы так упрямы?! Разве вы не хотите, чтобы ваше имя стало известно королю? Не хотите получить в благодарность от Ричарда титул и земли?

Робин рассмеялся в ответ, и Пембрук с невольным восхищением окинул взглядом собеседника, проникаясь к нему странной для себя неосознанной симпатией. Такая свобода, такое чувство собственного достоинства и независимости пронизывали весь его облик, что граф и сам невольно заразился теми же чувствами. Он внезапно осознал, как мало значат для собеседника те блага, которыми он пытался соблазнить его от имени короля, и понял, что так же мало будет значить и королевский гнев.

– Имя! – Робин вздохнул. – Не время и не место, милорд. Может быть, однажды я сам обращусь к вам, чтобы вы помогли мне вернуть то, что принадлежит мне по праву рождения. Но сейчас, чтобы я мог назвать вам свое имя, ради справедливости мне следует назвать и другое, которое я ношу несколько последних лет. А оно – не менее известное, чем первое, – поверьте, не обрадует короля. Давайте о деле. Как вы желаете получить деньги?

– Вы можете предложить мне выбор?

– Да. Деньги могут быть доставлены на корабль, которым вы собираетесь вернуться на континент.

– А вам известно, и на какой корабль, и где он меня ожидает? – не выдержав, перебил его Пембрук.

Робин лишь усмехнулся в ответ и продолжил:

– Могу сам передать вам серебро, но уже в том месте, которое назову я. Вы можете сами забрать деньги у преданного мне человека. И в том и в другом случае я готов дать вам охрану, достаточную, чтобы вы по пути на корабль были в полной безопасности.

Недолго подумав, Пембрук сказал:

– Я предпочту сам забрать деньги, и желательно сегодня, пока весть о моем пребывании в Ноттингемшире не долетела до ушей шерифа, который является сторонником принца. Охрана мне не нужна – со мной большое число ратников, но за предложение благодарю вас.

– Как скажете, – согласился Робин. – Тогда по дороге в порт вам надо будет проехать через Маласэт – большое селение в трех часах езды отсюда резвой рысью. Там, на его северной окраине, вы найдете последний перед лесом дом. Его хозяин передаст вам все, что я обещал епископу Уильяму и вам.

Пембрук кивнул в знак того, что он все запомнил.

– Мне было бы спокойнее, если бы я мог показать вашему человеку какой-нибудь знак от вас, чтобы мы узнали друг друга и могли доверять один другому, – сказал он.