— Вот что, Твисл…

Изумление Тристана спало, когда он прислушался, так как ему вдруг показалось, что вокруг него уже нет бювета. Он испытывал смутное чувство сожаления, не зная, может ли он вообще обещать себя Пэн, но это чувство потеряло значение, как только в его сознании промелькнуло изображение, которое начало принимать реальные очертания.

Толпа мужчин на учебной площадке. Он вместе с остальными кричал и улюлюкал двум юношам, окруженным подбадривающими их мужчинами. Эти двое: один — темноволосый, другой — блондин, исступленно сражались из-за долго сдерживаемых обид и давней ненависти.

Он поддерживал темноволосого, того, чьи волосы были столь же черны как и его собственные, который двигался так же, как двигался бы он, чей голос был более глубокой версией его собственного. Он ненавидел золотоволосого. И тут золотоволосый потерял свою шпагу. Она воткнулась в землю, и он наклонился, вынимая ее.

Тристан крикнул, чтобы темноволосый воспользовался случаем. Когда его герой, готовясь атаковать, проходил мимо него, Тристан закричал и поощрительно подтолкнул его. Темноволосый рванулся вперед, в то время как блондин вытаскивал свою шпагу из земли. Клинок поддался. Тристан закричал. Темноволосый растерянно оглянулся — и напоролся на клинок.

Тристан вскинул руку и вскрикнул. Кто-то тряс его, и мужские крики начали стихать, а затем исчезли. Его внимание, даже более того — все его существо изменилось при звуках голоса Пэн, зовущего его назад из сумерек памяти.

— Тристан, что с тобой? Тристан?

— Это была моя вина. Все это время это была моя вина.

Пэн сжала в ладонях его лицо и заставила его посмотреть на нее. — Тристан, взгляни на меня. Что тебя беспокоит?

— Я вспомнил кое-что.

Твисл фыркнула.

— Он, без сомнения, вспомнил двух или трех жен.

— Нет, только отрывок, какая-то стычка, случившаяся давным-давно. — Тристан оперся бедром о край колодца, в то время как Пэн держала его за руку. — Но никаких имен. Только лица. Там был мужчина. Я думаю это был мой отец, и два мальчика, один темноволосый, а другой — светло. — Он уставился на свои ботинки. — Темноволосый умер.

Нэни Боггз сделала большой глоток эля и вытерла рот рукавом.

— Но ни намека на Ваше собственное имя. Как он может жениться без имени? Мы никогда не задумывались об этом.

Он все еще пытался напрячься и подстегнуть память, но она не желала возвращаться, за исключением этого нового безмерного чувства вины и раскаяния. Это был не сон. Это было реальное воспоминание — воспоминание, которое ему хотелось навсегда стереть из памяти. Если он мог стать причиной чьей-то смерти в детстве, что же он сейчас за человек?

Когда-то он жаждал возвращения памяти, а теперь боялся этого. Он был убежден, что темноволосый юноша приходился ему кем-то важным, и он убил его, это так же верно, как если бы он сам держал ту шпагу. Иисусе, на что еще он был способен? Какую еще гнусность он совершил?

Пэн сжала его руку, и он посмотрел на нее. С тревогой она изучала его, и он улыбнулся ей. Она никогда не должна узнать, сколь ужасен его грех, поскольку она безоговорочно ему доверяет. И он не хотел думать о том, что ему придется вынести, когда он увидит, как ее восхищенный взгляд обратится в презрительный, если он скажет ей правду. Он доверит ей только часть воспоминания, но не все. Он хотел, чтобы даже Бог не знал всего.

Сэр Пондер Кутвелл с трудом поднялся вверх по лестнице на второй этаж и тяжело дыша зашагал к большой комнате с высокими потолками. Замерев на пороге, чтобы успокоить дыхание, он провел потными руками по лисьему меху на рукавах своего халата. Резкий и отрывистый голос произнес.

— Итак?

Пондер засунул большие пальцы за пояс на его желеобразном животе.