На дальнем конце озера новая поросль уже поспешно заполняла оставленные животными пустоты, .

– Вы не чувствуете странного запаха? – спросил Навигорн.

Окна экипажа были герметичными. Но все равно слабый запах озера просачивался внутрь. Этот аромат невозможно было ни с чем спутать. Все равно что вдыхаешь пары из перегонного бака. Озеро бродило. Очевидно, одним из побочных продуктов дыхания этих водяных растений был алкоголь, и, не имея стока, само озеро превратилось в огромный бассейн с вином.

– Не снять ли пробу? – добродушно предложил Септах Мелайн. – Или мы слишком задержимся, если сделаем здесь остановку, как вы считаете?

– Ты готов залезть к этим розовым зверюгам ради глотка вина? – спросил Гиялорис – Да. Думаю, готов.

Ну, так вот: становись на колени и пей, сколько пожелаешь! – Он дернул за ручку управления винтом, и экипаж начал замедлять ход.

– Ваша постоянная враждебность начинает мне надоедать, адмирал Гиялорис, – произнес Септах Мелайн.

– Ваш юмор уже давно начал мне надоедать, Верховный канцлер, – парировал Гиялорис.

Навигорн снова завел экипаж – Господа, прошу вас, господа…

Они двинулись дальше.

Теперь дождь ослабел. Они, наконец, выезжали из джунглей Каджит‑Кабулона. Снова показалось ослепительное тропическое солнце, сверкающее прямо впереди по курсу, точно на западе. Золотой Сиппульгар и Аруачозианское побережье лежали на юге, а за ними раскинулись воды Внутреннего моря. Впереди их ждали полуостров Стойензар и Дантирия Самбайл.

Пикировке пришел конец. Для всех территория была новой, и с каждой уходящей милей пейзаж становился все более чуждым и угрожающим. Дорога сузилась и превратилась в тропинку, по которой с трудом могли пробраться экипажи. Местами она полностью заросла, и им приходилось останавливаться и расчищать для себя путь с помощью энергобластеров. А через некоторое время дорога и вовсе исчезла, и необходимо было пробивать дорогу при помощи основной тяги экипажей, часто останавливаясь, чтобы рубить лианы и даже деревья, которые преграждали путь вперед.

Здесь дождя не было, но эта местность оказалась даже более влажной, чем в Каджит‑Кабулоне. Постоянный плотный туман висел повсюду. Сама почва испускала влажные пары, выбрасывая столбы пара вверх при малейшем прикосновении к ней солнечных лучей.

С каждой ветки каждого дерева свисали покрывала из мохнатых растений‑паразитов. И сами деревья выглядели порождениями кошмара. Одни, которые сами по себе уже являлись целым лесом, выбрасывали тысячи тонких вертикальных побегов из одного толстого горизонтального ствола, который тянулся, словно черный канат, по земле на протяжении целой мили. Другие росли корнями вверх, которые поднимались на десять – пятнадцать футов над землей и раскачивались, словно ловили пролетающих птиц. Третья разновидность деревьев, казалось, растаяла и растеклась у основания, так как их ствол выходил из раздутой деревянной массы по крайней мере пятидесяти футов в поперечнике и выше роста самого высокого человека.

Были там и просто курьезные вещи, странные и любопытные, не представляющие опасности для путешественника. И были другие, которые даже привлекали своей странностью, как то дерево, с которого на концах длинных плетей свисало множество ярких желтых цветов, подобно многочисленным фонарикам, или еще одно, похожего строения, с висящими сине‑серыми семенными коробочками, издающими на ветру приятный звон. Немного дальше они наткнулись на огромную рощу деревьев, которые на восходе солнца расцвели все одновременно. Септах Мелайн, который рано встал, видел, как это произошло.

– Посмотрите! – закричал он и разбудил остальных, когда повсюду вокруг них начали одновременно распускаться гигантские ярко‑красные цветы, создавая симфонию цвета, единую гамму красок.