— Таких мог бы и на месте кончить, — произнёс я. — Зря рисковал и потратил энергию в амулетах.

— Ещё пятерых немцев пришлось убить здесь, на площади и рядом с ней. Ещё в ратуше трёх у входа. Что дальше?

— Снимаем наших и вешаем этих.

На пяти виселицах из отёсанных брёвен висели десятки тел с завязанными руками за спиной. В основном женщины, старики и подростки. Я магией срезал верёвки, а Алексей оттаскивал задубевшие тела в сторону. Сняли почти всех, когда вернулись Прохор с девушкой, а чуть позже и Павел. Они привели с собой тридцать семь человек, больше половины были немцами, остальные ренегатами из белорусов, присягнувшие им. Так как амулетов на всех не хватило, часть пленников связали в цепочку. У таких рты были заткнуты кляпами, а головы обмотаны рубашками и штанами.

— Ох и долго же мы с ними будем возиться, — покачал головой Прохор. — Замаемся развешивать нехристей.

— Повесим самых главных, а остальных… магией, по-быстрому прикончу, — сказал я.

— Полицаи мои! — быстро сказал он, и лицо его исказилось в кривой гримасе ненависти.

— Твои-твои.

— Дядька Прохор, ты кое-что забыл сказать Киррлису, — вмешалась в наш разговор девушка. Выглядела она хмуро, была бледная и совсем не от холодного ветерка, её аура выдавала сильное нервное напряжение своей владелицы. Думаю, что после этой карательной акции Маша вряд ли ещё пожелает в подобном участвовать. Предпочтёт остаться в лагере.

— Ах тыж, старая башка, — старик хлопнул себя ладонью по макушке. Потом почти подбежал к строю пленников, вытащил одного с подчиняющим амулетом и подвёл ко мне. — Это майор особой полиции безопасности, он нас с начала осени ловит. У него ещё два помощника, но оба сейчас где-то в лесах и по деревням шляются. Нужен? Не хочешь у него что-то узнать?

— А что он мне может рассказать? — пожал я плечами. — Где его подручные? Так мне плевать, специально искать не стану, а случайно наткнусь — пришибу и имя спрашивать не стану. В петлю его.

От пребывания в отравленном некроэманациями городе у меня начала болеть голова. От пропуска сквозь себя энергии из накопителей в большом количестве огнём горели энергоканалы тонкого тела. Всё это испортило моё настроение и мешало трезво рассуждать. Возможно, майора стоило захватить с собой и расспросить хотя бы о структуре его службы, чтобы попытаться потом это использовать. Но думать не хотелось. Я сейчас хотел только одного: поскорее завершить акцию устрашения и вернуться в лес, где чистый воздух и аура Источника, оказывающего на меня благодатное действие.

— Ну, как знаешь, — пожал плечами старик.

Никто из нас заниматься повешением не собирался. Роль палачей в этом грязном деле легла на немцев, воля которых была подавлена амулетами. Оберст со своим адъютантом, майор из спецслужбы, ещё один майор из СД, бургомистр и его правая рука, начальник полиции и немка спустя двадцать минут закачались в верёвочных петлях на ветру. Остальных, кроме восьми полицейских, я прикончил стрелами Диррона. Ренегатов же казнил старик. Ставил их на колени для собственного удобства и одному за другим перерезал глотку. При этом с его лица не слезал отвратительно-счастливый оскал. Его внучка смотреть на это не смогла и отвернулась.

«С этим нужно что-то делать, а то могу получить какого-нибудь одержимого или чудовище, вскормлённое маной Источника и личной жаждой мести, — подумал я, глядя на то, как бурлит аура помощника. — Клятву крови с него взять, что ли, и потом через неё попробовать покопаться в его разуме? Или обратить в оборотня и надеяться, что перерождение излечит его?».

После казни я оставил двух варгов охранять площадь, чтобы какой-нибудь случайный патруль не обнаружил следы нашей деятельности, я с товарищами продолжил свой рейд мести.