Лишь однажды полковник перестал быть душкой и сердито глянул на свою жену поверх очков в роговой оправе. Она как раз заговорила о летнем отпуске. Нола объяснила мне, что мама хочет заранее заказать места в отеле на юге Франции, куда вся семья постоянно ездит отдыхать и где Кати очень нравится, но папа отказывается. Она заверяла, что поедут все ее друзья, а полковник только качал в ответ головой:

— Кати, прошу тебя, не начинай снова. Ты знаешь мою точку зрения. Наше материальное положение пошатнулось, и мы не можем позволить себе потратить кучу франков, которые так обожают твои друзья. Англия тоже хороша, хоть все и твердят, что страна катится вниз. В этом году мы проведем лето на родине, и не надо спорить.

Красавица миссис Хенсон состроила гримасу — она никак не хотела соглашаться с доводами мужа. Но компромисс был найден, и Генри пошел на уступки. Было решено, что семья отправится за границу, но только туда, где в ходу фунты стерлингов, может, даже в Вест-Индию.

Когда мы поднялись наверх, в спальню Нолы, я призналась, что завидую ей.

— Да, комнатка довольно милая, ты тоже так думаешь?

Я-то имела в виду вовсе не спальню, но решила промолчать и огляделась вокруг. Меня восхитила позолоченная кремовая мебель (Нола поведала, что она — от самого Луиса Квинзи), поразили бело-голубые занавески и голубой ковер на полу им в тон. Окна спальни выходили в парк, где полковник держал маленьких пятнистых оленей — прелестных созданий, и вид открывался просто потрясающий.

В комнате Нолы было тепло и уютно, полным-полно книг, картин и фотографий ее многочисленных друзей. Она болтала не переставая, рассказывала о том, чем занимается, о поездках в Лондон с Кати, о вечеринках, а потом заметила:

— Кстати, сними-ка свой костюм, крошка. Хоть ты и повыше, но фигуры у нас почти одинаковые, и размер, видно, тоже. Хочу посмотреть, подойдет ли тебе кое-что из моих вещей.

Протесты не принимались, и через мгновение из большого зеркала на меня уже смотрела совершенно другая, удивительная Вера. И она была просто восхитительна. Потрясающее темно-вишневое шерстяное платье с жакетом было мне в самый раз. Не могу не отметить, что короткая узкая юбка выгодно подчеркивала мои длинные стройные ноги. Подчиняясь импульсивному порыву, Нола надела мне на голову белый меховой берет, слегка сдвинув его набок. Она оглядела творение своих рук и присвистнула:

— Вот это да, Вера! Да ты просто милашка!

Я покраснела и засмеялась, но признала, что раньше никогда не выглядела столь привлекательно. Я хотела было снять жакет, но Нола запротестовала:

— Ты не слишком обидишься, если я попрошу тебя оставить это себе? Он прошлого года, а мама заказала мне новый на это лето, у Хардли. Я все равно собиралась избавиться от него.

— Но я не могу, правда… — начала я.

— Не будь такой гордячкой, дорогая, — прервала она меня. — Если хочешь, заплати за него. Ты же говорила, что мама все равно собирается тебе что-нибудь купить. Бери все вместе, и берет тоже, за пятерку. Идет?

— Чудно как-то, но это было бы здорово! — призналась я, искренне надеясь на то, что мама не обидится и у нас не выйдет новой стычки.

Но на самом деле мне было все равно, что она подумает. Я уже была сыта по горло положением, которое занимала дома. Я была готова броситься в бой и сражаться за свои права и за то, чего я на самом деле хочу. Окружающие диктовали мне свои порядки девятнадцать лет подряд, мне вечно полагалось быть на заднем плане и не высовываться.