Вообще-то Томку на самом деле тоже звали Екатериной. Но в школе девочки были неразлучны, ходили всюду вместе, и сообразительные одноклассники быстро сократили фамилию одной из подружек — Истомина — до короткого и ясного Тома. И Томка не обижалась, охотно отзывалась — Тома и Тома. И даже Катина мама звала подружку дочки Томочкой, как будто она Тамара. Ну, в самом деле, не Катину же фамилию — Звягинцева — сокращать? Ведь это же ужас до чего можно было досокращаться!

И только Томкина бабушка Екатерина Павловна упорно не признавала никаких сокращений и называла обеих девочек Катями. И странное дело — всем сразу становилось ясно, какую из подружек она зовет. Вот такие чудеса. У Томки есть еще младший брат Николка, но сейчас он остался в Москве воспитывать щенка золотистого Лабрадора по имени Чак. Щенка им подарили совсем недавно, и везти малыша за город было нельзя — еще не все прививки сделаны.

До сих пор девочки отсутствием Николки не огорчались. Без него спокойнее, а то следи за ним, в самом деле, чтобы в какую-то историю не попал. Правда, теперь Катя подумала с удивлением, что ей самой хочется поскорее попасть в какую-нибудь историю…

Машина остановилась около леса — ну конечно, она-то уж точно между деревьями не проскочит! Из салона выскочили три типа и бросились в лес, размахивая какими-то веревками, иномарка же развернулась и немного отъехала. Но уезжать не стала. И двери не открывала — просто стояла и ждала.

— Чего они ждут? — недоуменно спросила Катя.

— Меня спрашиваешь? — поинтересовалась Томка и уселась поудобнее: похоже, скоро будет продолжение спектакля.

Но продолжения подождать пришлось минут пятнадцать. Или двадцать — девочки не засекли точное время. Катя уже начата нервничать — что же там происходит, в конце концов?!

Наконец из леса выбрался человек, который вел под уздцы лошадь.

— Ого! — вырвалось у Томки. Это был тот самый конь, что прикрывал побег лошадиного отряда. Шел конь спокойно, а вот тип, который его вел, похоже, злился и нервничал. Он совершенно без всяких причин то и дело взмахивал рукой, после чего конь слегка приседал и подавал в сторону.

— Что он делает?

— Бьет… — тихо сказала Катя. — У него кнут в руке, видишь?

— Вижу. Скотина! — В сердцах Томка даже вскочила. — Что он делает!

— Сядь, — вдруг испугалась Катя. — Увидят!

Отчего она не хотела, чтобы их заметили эти типы? Предчувствие? Привычка к опасности, появившаяся совсем недавно?

Томка тут же села, не отрывая взгляда от коня. Следом за ним из леса вышли еще две лошади, их тоже вели под уздцы. Правда, не били. А жеребенок продолжал весело бежать рядом с серой лошадью, как будто ничего особенного не происходило — так, обычная прогулка.

А вот девочкам так не казалось. И словно холодок прошел по реке, и будто тучи набежали. Стаю зябко и неуютно. Лошади еще долго шли по полю вместе с тремя парнями, иномарка уже скрылась за поворотом — если честно, девочки не заметили, куда она свернула. А мотоциклист так и не появился.

Катя хотела понять, куда ведут лошадей, но узнать это не удалось. Ясно было только, что это где-то в Угорье. По крайней мере, парни свернули от реки по дороге вверх и скрылись между домами.

Девочки посидели еще немного, но на противоположном берегу реки ничего интересного больше не происходило. Мало того, скоро потянулись малыши с мамами и бабушками, поднялся гвалт, шум, суета, и Катя с Томкой, переглянувшись, отправились домой.

Полина Аркадьевна, хозяйка дома, в котором жили девочки, варила варенье из паданцев. Набрала целый таз опавших яблок и чистила их. Поэтому девочкам она обрадовалась, усадила их чистить яблоки, а сама ушла за дом — поливать кусты, а то в последние дни ни одного дождя не было.