И Карфакс стал незрячим, глухим, безъязыким, лишенным всех ощущений, кроме мысли. И безмолвного вопля ужаса, отдающегося эхом из ничего в ничто.

Фиск был прав. Нет слов, способных описать, что такое быть рэмсом.

Он представлял себе неописуемое нечто, погруженное в ничто.

А затем он стал чем-то понятным.

Он снова мог видеть, слышать, обонять и осязать. Сидящая напротив него за столом миссис Вебстер кричала, и остальные тоже кричали или вскакивали со своих мест. Он посмотрел вниз. Его голые груди были большими и округлыми. Их соски толщиной с кончик большого пальца выкрашены в желтый цвет. Юбка колоколом на неокритский манер.

– Оно вошло в тебя, Шегети! – взвыл мужчина.

Карфакс был не настолько, туп, чтобы не сообразить, что произошло.

Миссис Вебстер была права. Хватка ослабела – и он устремился прямиком в психическую конфигурацию ее сеанса, ментальный аналог МЕДИУМа. Словно поток электронов, он выбрал путь наименьшего сопротивления. Дыра в напряжении, как туннель, привела его на землю, в ее присутствии он совершил квантовый скачок из своего мира в вэмс и обратно в свой мир.

Миссис Вебстер уже не кричала. Она стояла и смотрела на него.

– Ты показался мне знакомым, – сказала она. – Ты злой дух?

– Не более, чем любой человек, – ответил он. – Принесите мне телефон и соедините с сенатором Лангером.