Его правую руку венчала зловещая энергетическая перчатка архаического и уникального образца. Изогнутые когти-лезвия, длиной с предплечье Астартес, поблескивали в тусклом свете мерцающих настенных ламп. Хорус, возлюбленный сын Императора, носил эту перчатку во времена Великого Крестового Похода и последовавшей за ним Ереси. Ею он убил примарха Кровавых Ангелов, Сангвиния, и смертельно ранил Императора. Теперь устрашающее оружие облекало кулак его генетического сына, вождя его павшего легиона.

Это оружие само по себе вызывало желание преклонить колени в знак уважения к тому, кто владел роковыми лезвиями — величайшим символом Ереси.

Однако лицо Магистра Войны притягивало взор Талоса сильней всего остального. Абаддона нельзя было назвать красивым. То смертоносное величие, что излучал владыка Черного легиона, никогда не могло бы исходить от обычного смертного. Его лицо покрывали морщины и исчертили шрамы многовековой войны — свидетельства тысяч битв на тысячах планет. Череп обрит налысо, не считая пучка волос цвета воронова крыла на макушке.

В глазах Абаддона Талос увидел гибель галактики. Они пылали внутренним огнем — яростным пламенем, порожденным мечтами о завоеваниях, заполнявшими каждый миг жизни Магистра Войны. Но ярость эта была с привкусом отчаяния, а мечты смешивались с жаждой мести.

Как и сам Хаос, Абаддона разрывали противоречия.

И Талос мгновенно возненавидел эту теплую, приветливую улыбку. Он почти ощущал запах скверны, исходящий от Магистра Войны, — вонь горелого металла и гниющей плоти, доносящуюся у того из-под кожи. Запах раздражал и мучил Талоса.

— Вы это чувствуете? — передал он по воксу Первому Когтю.

— Да, — ответил Ксарл. — Я чую тухлятину… и кое-что еще. Они переполнены скверной. Все они. Если заглянуть под доспехи терминаторов, наверняка окажется, что их тела мутировали.

Дальнейшие реплики были не особенно содержательны.

— От Магистра Войны несет так, словно он кипятил человеческое мясо в машинном масле, — выдал Кирион.

От Узаса Талос получил только сигнал подтверждения — одиночный разряд статики, означавший «да».

— Благодарю тебя за то, что пришел ко мне, брат, — произнес Магистр Войны.

Слова его были дружелюбны, в отличие от голоса. Голос Абаддона, гортанный и резкий, рычанием вырывался из глотки. Еще одно противоречие в растущем списке. Талос задался вопросом, какая часть из этого была заранее обдуманным ходом, предназначенным для того, чтобы вызвать растерянность у просителей.

— Я пришел, Магистр Войны, — ответил Талос, в то время как сетка целеуказателя его шлема навелась на командира Черного легиона и замигала белым, выявляя скрытое оружие.

Коготь Хоруса. Штурмовой болтер, закрепленный на легендарной силовой перчатке. И меч на бедре.

«Угроза». Нострамская руна тревоги замерцала на экране визора. Талос не стал ее отключать.

— И ты не преклонил колени, — заметил Абаддон.

Его рык не позволил словам прозвучать вопросительно.

— Я склоняю колени только перед моим примархом, Магистр Войны. Со дня его смерти я не преклоняюсь ни перед кем. Я не желал оскорбить вас.

— Понимаю.

На секунду взгляд Талоса приковал Коготь Хоруса — Магистр Войны повел серповидными лезвиями, указывая на дверь.

— Братья мои, и наши благородные гости, Повелители Ночи… Оставьте нас.