Дважды в течение дня заходил я к Красным Крыльям и каждый раз заставал у него гостей. Как медленно тянулось время! Я ждал, что старик скажет мне: «Теперь ты можешь ловить орлов!» Мне хотелось подняться на какую-нибудь высокую гору и вырыть яму для ловушки. Тяжело было сидеть сложа руки, когда я горел желанием приняться за работу. Я прислушивался к песням, доносившимся из вигвама Длинного Волка; старый знахарь Красная Шкура врачевал больного. Я узнал от женщин, что все жрецы Солнца отказались лечить Длинного Волка, а из всех знахарей, мужчин и женщин, один только Красная Шкура пытался ему помочь.

На закате солнца гости Красных Крыльев разошлись по своим вигвамам, а я поспешил к старику.

— Я хочу ловить орлов, — сказал я. — Укажи мне место, и завтра же я начну рыть яму.

Он улыбнулся, покачал головой и ответил:

— Нет, не завтра, сын мой! Не завтра, а, быть может, через несколько месяцев.

— Но я уже видел вещий сон! У меня есть помощник — древний ворон! — воскликнул я. Знаком он приказал мне молчать.

— Ответь мне на вопрос, — сказал он: — кто носит орлиные перья и почему?

— Мужчины носят их. Потому что перья красивы.

— Перья некоторых горных и водных птиц еще красивее, но ими никто себя не украшает. Мужчины надевают военные головные уборы из орлиных перьев и этими перьями украшают щиты, потому что орел — самая смелая птица, священная птица, которую возлюбило Солнце. И перья ее являются символом храбрости. Вот почему только смелые люди, сражавшиеся с врагами и совершившие много подвигов, могут быть ловцами орлов.

— Но я тоже совершил подвиг! Разве я не убил медведя?

— Для ловца орлов мало совершить один подвиг! Я напомню о данном тобою обещании: ты сказал, что не свернешь с тропы, которую я тебе укажу, если соглашусь быть твоим помощником.

— Да, это мои слова, и я могу их повторить, — ответил я.

— Хорошо сказано, сын мой! Я еще не знаю, хватит ли у тебя мужества и сил стать ловцом птиц, парящих в синеве. Сначала ты должен пойти на войну и, сражаясь с нашими врагами, совершить хотя бы один подвиг, — закончил он, и, махнув рукой, дал мне понять, что я могу идти.

— Красные Крылья говорит, что я должен пойти на войну, — сказал я матери, вернувшись в наш вигвам.

— О нет! Не сейчас, сын мой! Позднее! Через две-три зимы…

— Конечно, он должен идти на войну, как только вождь какого-нибудь военного отряда согласится его принять и назначить носителем своей трубки, — вмешалась бабушка.

Мать ни слова ей не ответила, но, приготовляя нам ужин, тихонько плакала.

Я всегда знал, что рано или поздно пойду на войну. Все юноши об этом мечтали, все, за исключением трусов. Был в нашем лагере один трусливый человек, от которого отказалась родная семья. Вожди заставили его носить женское платье и исполнять женскую работу. Жалкое влачил он существование.

Вспомнив о нем, я содрогнулся и невольно задумался о том, каково будет мне, когда я впервые встречусь с врагами. Испугаюсь ли я? Да, но я сделаю все, чтобы побороть страх и завоевать хотя бы один трофей.

Грустно мне было в тот вечер, и тропа к орлиной ловушке казалась бесконечно длинной.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

На следующее утро мы узнали, что Красные Крылья внял мольбам родственников Длинного Волка и согласился помочь больному. Настой из целебных трав принес пользу, кровь горлом уже не идет, и опухоль на лице начала спадать.

— Ха! Незачем было идти к нему! — воскликнула моя бабушка. — Он заслуживает смерти, потому что послушался белых торговцев и вступил на их тропу.