— В какой-то мере — да. Конечно, Харкот чертовски глуп, но о ком из мужчин нельзя сказать того же?.. Я, конечно, не говорю о присутствующих. — Она тихо засмеялась. — Харкот совсем не в моем вкусе…

Она умолкла, но в ушах Беллами еще звучал чуть хрипловатый, призывный голос женщины.

Такси миновало Беркли-сквер и теперь двигалось по Чарлз-стрит. Беллами взглянул на светящийся циферблат своих часов. Они показывали половину первого.

— Так какие же мужчины в вашем вкусе, Фенелла? — спросил он.

В ответ прозвучал тихий смех.

— На этот вопрос не легко ответить, мистер Беллами. Пока мужчину не попробуешь на зуб, трудно сказать, чего он стоит. Дайте мне сигарету.

Она взяла сигарету из протянутого ей портсигара, и Беллами щелкнул зажигалкой. В свете вспыхнувшего огонька он разглядел правильный овал ее лица и чуть вздернутый носик с чувственным вырезом ноздрей. И еще он успел бросить взгляд на Марча; тот, спрятав подбородок в шарф, не подавал признаков жизни.

Беллами вспомнил об окурке сигареты, которой Марч угостил его в клубе Мотта. Сейчас конверт с этим окурком был заперт в ящике его стола на Халфмун-стрит.

— Послушайте, что же все-таки здесь происходит? — неожиданно спросила она. — Мне уже начинает казаться, что я — агент Х-42, для которой добыть секретные данные из любого посольства на континенте — плевое дело и которая ухитряется удивительным образом добраться до двадцатой главы, не будучи соблазненной.

Беллами негромко хохотнул.

— Отлично сказано. К сожалению, не ждите ничего подобного. Никакой романтики. И если вам все же придется обороняться от соблазнителя, то покушавшимся на вашу честь будет все тот же Харкот…

Он почувствовал, как она вздрогнула.

— Это то, чего я боялась. Мистер Беллами, не сочтите меня излишне любопытной, но было бы интересно узнать, что это за спектакль, в котором мне, похоже, предназначена существенная, хотя и неинтересная роль. То есть, я хотела бы знать, что должна буду делать и что будет потом.

— Все куда проще, чем вы думаете, — ответил ей Беллами. — Дело в том, что наш Харкот неожиданно разбогател: у него в кармане около двухсот фунтов, которые он вчера выиграл в покер. Так вот, этот Харкот с двумя сотнями фунтов мне совершенно ни к чему. Для того, чтобы сослужить определенную службу, мне нужен Харкот с пустыми карманами. Теперь вы поняли?

— Не уверена, что до конца. Вы хотите сказать, что предпринятая нами интрига направлена на то, чтобы обыграть Харкота в железку на двести фунтов?

— В первом приближении. Вы помните, Фенелла, что, перед тем как мы покинули «Малайский клуб», я воспользовался телефоном. Так вот, я звонил миссис Лайли Перцелле. Эта дама содержит известный в определенных кругах игорный дом, и в этот весьма изысканный притон мы сейчас держим путь. Лайли организует нам партию в железку — конечно же, в отдельном кабинете, и игроки будут не с улицы.

 Играть будет сама Лайли, ее приятель, некий джентльмен по имени Тони — я не уверен, что у него когда-нибудь была фамилия, — вы да я, да наш дорогой Харкот. Учитывая состояние, в котором он, сейчас пребывает и еще кое-какие факторы, мы выпотрошим его за час. Человек, выведенный из алкогольного ступора, всегда склонен к безрассудству. С кем бы и во что бы он ни играл, он обязательно будет делать глупости. Я понятно объяснил?

— Понятно, — подтвердила Фенелла. — И… это все? — В ее голосе прозвучало разочарование.

— Не сказал бы. К тому времени, когда Харкот ухнет все свои денежки, он наверняка заметно протрезвится. Тогда вы пойдете в бар пропустить по стаканчику, а я… я немного поговорю со стариной Харкотом.