Светлана Георгиевна Макеева действительно получила от своего руководства задание смотреть и слушать все, что происходит с Турецким и вокруг него, и ежедневно докладывать о результатах. Желательно сопровождать во всевозможных поездках и встречах. Втереться в доверие до такой степени, чтобы у него и мысли не появилось, будто за ним установлена слежка. Ох, уж эти провинциальные амбиции!

Заметив на себе немного более внимательный, чем следовало бы для первого знакомства, взгляд Светланы, сидевшей за маленьким столиком с компьютером в углу комнаты — на случай срочной необходимости, Турецкий взглянул на нее в упор и подмигнул, как заговорщице. Потом снова уткнулся в «пустые» бумаги, выждал, резким движением отодвинул от себя папку с «делом» и уставился на девушку уже улыбающимся взглядом.

— Вы курите?

— Н-нет… да! — очень удачно ответила она, и Александр Борисович радостно засмеялся, сияя от истинного наслаждения.

— Должен вам сказать, что и я тоже по вашему способу: нет — да. А здесь курить, — он оглядел стены кабинета, — нехорошо. И у меня к вам пара вопросиков, если не возражаете? Давайте выйдем, да хоть на крыльцо?

— С удовольствием, — ответила она, улыбаясь и забирая с собой сумочку.

«Все ясно, — сказал себе Турецкий, — там у нее какая-нибудь «стучалка».

— Да бросьте вы вашу сумочку, я вас вон какими сигаретками угощу, поди, и не пробовали, да? Легкие и ароматные. И не ищите вы зажигалку, у меня есть.

И он, осторожно притронувшись к ее плечу, не пальцами, а всей ладонью, словно погладил, скинул с него длинный ремешок сумочки. Ей ничего не оставалось, как «забыть» ее на столе.

— Умница, — негромко заметил Турецкий, когда они вышли на «ослепленное» солнцем крыльцо прокуратуры. — И не бойся, все сделано правильно. — А на ее вопросительный взгляд усмехнулся: — Я тебе, Светочка, сам скажу, что надо им, — он качнул головой в сторону, — докладывать.

— Но почему вы?.. — попыталась она задать вопрос, не понимая, видимо, как он смог догадаться.

— Они ж считают самыми умными исключительно самих себя, — доверительно сказал он, протягивая девушке пачку с выдвинутой сигаретой и огонек зажигалки.

Светлана долго прикуривала, словно раздумывая, а Турецкий терпеливо ждал, не торопя ее.

— Тебя как мама зовет?

— Светиком… — помолчав, смущенно ответила девушка.

— Прекрасно. Можно и я так буду? Но только между нами и на «ты». А в присутствии — как положено, да? И ты меня — на «ты» и — Саша. Я хочу тебе кое-что сказать, но только… — он прижал палец к губам и серьезно посмотрел на девушку. — Сугубо между нами, идет?

Она, скорее, машинально, чем сознательно, кивнула. А как бы могла ответить?

— Ну, и прекрасно. Слушай, Светик, то, что я сейчас читаю, — чистой воды лабуда. То есть, липа. Но твоим деятелям необязательно знать о моем отношении к этим материалам. Они ведь, уверенные в себе, наверняка поручили тебе, милая моя, не спускать с меня глаз, верно? — она опять кивнула. — Ну вот, ты и не спускай, а мне, честно скажу, будет даже очень приятно ощущать на себе внимательный взгляд такой прекрасной девушки. А еще скажу тебе, что материал для твоих докладов мы им вместе обеспечим. Не надо твоим шефам подавать повод думать, что я раскусил еще в далеком детстве подобные номера…

Он ласково, как хорошо умел, рассматривал лицо Светланы и прекрасно видел, что его слова ложатся именно туда, куда он и рассчитывал их положить.