— Нет, они не пугают. Они пытаются убить. По-настоящему.

— Зачем?

— Затем, что они не условный противник, а самый натуральный. У которого холостых патронов не бывает.

— Вот что, парни, надо мотать отсюда, пока в наших башках сквозняки не завелись.

— Вы же утверждали, что это учения, приближенные к боевым.

— Вот они и приблизились. Вплотную… Со стороны забора вспыхнули и уперлись в темноту леса несколько мощных прожекторов. Взвились в небо осветительные ракеты.

— Все! Теперь, как говорится, — закрывай счета! Не так уж далеко послышался лай собак и такие же резкие, как выстрелы, крики команд.

— Сейчас с флангов обойдут и возьмут нас в клещи.

Пулеметные очереди сместились в сторону.

— Ходу. Пока нам предлагают шанс. Разведчики вскочили на ноги и, пригибаясь к самой земле, побежали в глубь подступающего леса. Но не успели. Пулеметы развернулись вправо.

— А-а! — вскрикнул рядовой Гаррисон и упал на землю. Упал чуть быстрее остальных, потому что уже без сознания.

Разведчики подползли к нему.

— В плечо и в легкое, — поставили они быстрый диагноз.

— Дьявол. Теперь уйти по-тихому не удастся.

— А может, и вообще не удастся… Собачий лай приближался.

— Оружие к бою!

Раненому вкололи обезболивающее, наспех залепили раны пластырями и волоком потащили подальше от места предстоящего боя. Теперь уже реального боя.

— Майор предупреждал… Майор говорил, что стрелять в самом крайнем случае.

— А это и есть самый крайний. Крайнее некуда! Боевое охранение расползлось в стороны в поисках более удобных позиций. Резерв прикрыл центр.

— Может, еще пронесет? Может, они постреляют для очистки совести и уйдут?

Не пронесло.

Слева одиночным выстрелом ударила винтовка. Взвизгнула и тут же затихла собака. А может, не затихла, может, ее скулежа просто не стало слышно за трескотней десятка разом вступивших в бой автоматов.

Винтовка бухнула еще несколько раз. И еще несколько раз, уже короткими очередями. Метрах в пятидесяти ткнулся в землю луч карманного фонарика. И замер неподвижно

Автоматы замолотили с новой силой.

— Нет, винтовками их не сдержать И не уйти, — крикнул Джонстон — Плевать им на наши винтовки Их только гранатами можно остановить! Надо попробовать гранатами. И оторваться! Гранаты к бою!

Правильно рассудил. Превосходящие силы противника одиночными выстрелами из стрелкового оружия на землю не уложить Разве только тех, кто наступает в лоб. А остальные по-тихому обойдут место боя с флангов и закроют пути отхода. Словно единственную дверь захлопнут. А потом, уже никуда не торопясь, сожмут колечко, из которого не будет другого исхода, кроме как на милость победителя. Или на тот свет.

Нельзя в тылу противника вести затяжные бои. Надо пугать и отрываться. Ноги уносить. Пока они еще на месте…

— На счет три!..

Гранаты рванули разом, осыпая все вокруг комьями земли и лесного мусора. Они еще летели, эти комья и этот мусор, а разведчики уже вскочили на ноги и бросили, но уже гораздо дальше, новую партию гранат. И побежали, рискуя получить в спины собственные осколки. Но лучше случайные в спину и прилежащие мягкие ткани свои осколки, чем прицельные, выпущенные в упор и в лоб, чужие пули.

Через пятнадцать минут бега разведчики сменили направление. Спустя еще пятнадцать минут сменили направление еще раз. Подраненная разведгруппа уходила от преследования, как спасающийся от зубов догоняющей его гончей собаки степной заяц — резко и часто бросаясь из стороны в сторону. Через два часа метаний группа встала на противоположное тому, с которого начинала отход, направление.