— Вовсе нет, — покачала она головой. — Всем ведали он и Питер. Я начала с самых азов, прибавила она поспешно, — но к тому времени, когда я уже была готова принять на себя дела, с отцом случился сердечный приступ, и…

— И вас бросили на самую глубину, — договорил за нее Гилберт. — Бедная девочка.

— Но я выплыла! — сверкнула глазами Каролина и тут же рассмеялась. — Извините, это мое больное место. Не терплю мужчин, которые считают, что женщины ни на что не способны.

— Я так вовсе не считаю, — сказал Гилберт, остро сознавая всю иронию этих слов. Если бы Каролина не была такой сильной и удачливой, ему проще было бы поверить в ее невиновность.

Неужели она лжет о своих отношениях с отцом? Гилберт чуял, что это не так. И чем больше он размышлял над рассказом Каролины, тем больше крепла его уверенность в том, что Освальд Хейден, ученый с безупречной внешне репутацией, не рассказал бы о своем преступлении никому, даже собственной дочери.

Волна облегчения, смешанного со стыдом, захлестнула Гилберта, и с нею пришла безудержная радость.

— Каролина… — начал он и осекся, увидев подошедшего официанта. Тот вежливо обратился к Каролине и сказал, что ей звонят.

— Извините, — промотала девушка Гилберту и последовала за официантом.

Когда она вернулась к столику с побледневшим лицом, Гилберт сразу заметил это.

— Что случилось? — с беспокойством поинтересовался он, вдруг заподозрив, что им вряд ли удастся поужинать.

— Мне очень жаль, но… — опечаленно произнесла Каролина.

Он успокаивающе вскинул руку:

— Понимаю. Дело есть дело. Надеюсь, ничего серьезного?

— Боюсь, что это не так. В оранжерее номер восемь вышло из-под контроля освещение. Должно быть, неполадки с электричеством.

— Ну, это не так уж страшно, — сочувственно заметил Гилберт, и они направились к выходу.

— Дело в том, что в этой оранжерее находятся орхидеи, очень чувствительные к освещению, и среди них полным-полно уже раскрывшихся цветов. Если они получат слишком много света, то просто погибнут, — на ходу объясняла Каролина.

— Похоже, моему боссу грозит выплата солидной страховки, — ухмыльнулся Гилберт, распахивая перед ней дверцу машины.

— Напрашиваетесь на приглашение? — поддразнила она, застегивая ремень безопасности.

— А вы как думали?

Когда они прибыли в «Мир орхидей», работа в восьмой оранжерее уже кипела. Том Картер, один из ботаников, был уже на месте и отдавал приказания бригаде ремонтников.

— Надеюсь, они не забыли закрыть дверь, — с досадой пробормотала Каролина.

— Я тоже, — сказал Гилберт, заперев машину и сунув ключи в карман. — Резкие перепады температур губительны для орхидей. — Хотя он никогда не разделял пылкого пристрастия отца к ботанике, но с детства запомнил многое из его рассказов.

Гилберт не заметил, что Каролина мимоходом удивленно глянула на него. Насколько ей было известно, страховые инспекторы ничего не смыслят в орхидеях. Как видно, за время пребывания на Лаоми Берт кое-что почитал о них.

Едва они вошли в оранжерею, как навстречу, сияя улыбкой, поспешил коренастый толстый человечек, сильно смахивавший на гнома.

— Мисс Хейден! А мы тут развлекаемся, как видите.

— Привет, Том. Как дела? — добродушно спросила Каролина.

Гилберт часто видел, как начальники при малейшей неприятности с удовольствием спускают собак на подчиненных, но за Каролиной такого, судя по всему, не водилось.