— Ты… рассказал ему? — Сара широко раскрыла глаза, и Майкл кивнул в знак согласия, не обнаруживая ни малейшего раскаяния.

 — А почему бы и нет? Она была готова пожертвовать тобой без угрызений совести. Я ему еще кое-что порассказал, и он отнесся к этому с живейшим интересом.

 — Ах, Майкл!

 — Да перестань ты ахать и охать! Эта женщина уже загубила одну жизнь и с готовностью погубила бы еще две. Почему я должен ее жалеть? И вообще, — он криво усмехнулся, — может, ты перестанешь ее жалеть, если я скажу, что она не прочь, чтобы я занял место Адама.

 Сара чуть не задохнулась.

 — Что ты имеешь в виду?

 — А тебе ничего не приходит в голову?

 — Ты не сделал…

 — Нет, я не сделал этого, — успокоил он ее, наклонятся и раскрыл ее рот своими губами. — Ммм, какая сладкая ревность на вкус!

 Сара задрожала, но ее руки были у него на поясе, и она не отодвинулась, когда его поцелуй из нежного перешел в страстный. Ведь она стольким жертвует, думала она с отчаянием. Имеет же она право хоть на это малое утешение!

 — Вот… — пробормотал он наконец хрипловатым от волнения голосом. — Что я говорил? Ах да… — Он моргнул, стараясь сосредоточиться. — Итак, я поговорил с Уилмером и выведал у него очень многое. По-видимому, он знал о твоей болезни с самого начала и рассказал мне, как ты ребенком заболела ревматизмом, у тебя сузился клапан и перестал закрываться как надо. — Майкл прижал ее к себе, словно близость его тела могла защитить ее от болезни. — Он проявил большое сочувствие и — если для тебя это важно — благословил нас.

 — Майкл… — Сара попыталась освободиться, но он не отпускал ее. — Майкл, это ничего не меняет…

 — Нет, черт побери, меняет! — вскипел он и добавил устало: — Ну ладно. Дай мне договорить. Я еще не все сказал, раз ты настаиваешь.

 — Не все?

 — Да, не все. — Майкл нахмурился. — Уилмер сказал мне еще одну вещь.

 Может, ты об этом и не подозреваешь.

— О чем же?

 — По-видимому… — Майкл вздохнул. — По-видимому, когда ты оправилась от ревматизма, твоя мать стала чересчур тебя опекать. Она не отпускала тебя ни на шаг, не позволяла ничего, что могло повредить твоему здоровью.

 Сара кивнула.

 — Да, это так. Но ведь она хотела как лучше.

 — Да? — Майкл усмехнулся. — А ты знаешь, что, когда тебе было десять лет, с ней говорил врач, который лечил тебя, когда ты была совсем маленькой? По-видимому, к тому моменту хирургия сердца достигла определенных успехов и он, то есть врач, считал, что тебе можно сделать операцию и исправить клапан или, если есть такая необходимость, даже вставить искусственный.

 — Нет! — Сара сглотнула. — Я не верю. Она бы мне сказала об этом.

 — Совсем необязательно. Ведь тебе было всего десять лет. Но она говорила с твоим лечащим врачом.

 — Доктором Хардингом?

 — Да, с Хардингом. — Майкл помолчал. — Он был против операции, и твоя мать с готовностью с ним согласилась.

 — Доктор Хардинг был против?

 — Да, — кивнул Майкл. — Насколько я понял, он не слишком верит в современные методы лечения.

 — А ты откуда знаешь?

 — Так говорил Уилмер. Он вчера ходил к нему. И еще он говорил с хирургом в больнице Святого Оливера.

 — Святого Оливера? — Сара нахмурилась. — Но ведь это та больница, где… где…

 — …где тебя лечили, когда ты болела ревматизмом.