Кадм похолодел. Впустил? Одного из двенадцати можно впустить в свою душу? Не родиться с ним?

А тем временем Рэми добавил, все так же срывающимся голосом:

— Я хочу увидеть Ира.

Кадм тоже хотел, ведь происходящее запутывалось все больше. И былой учитель очень даже мог помочь это все распутать. Вопрос — захочет ли? И жив ли он? Ведь Кадм никогда не слышал о высшем маге по имени Ир, а такого, как Рэми, меньше чем высшему бы не доверили.

— Может, позднее… — ответил Кадм и вздрогнул от боли в детском взгляде.

Рэми явно что-то не договаривает. Но и ломаться, вроде, не собирается, так что лучше пока к нему не лезть. Захочет, сам расскажет. А уж Кадм постарается, чтобы захотел.

Из ванны он мальчика принял сам. Завернул в простыню, вновь поднял на руки и поставил посреди спальни. Вытер как следует и все так же не мог надивиться этому глубокому, совсем не по-детски понимающему взгляду, в котором билось, не находило выхода синее пламя. И щитов у Рэми не было, будто это чудо-дитя еще никто и не думал научить закрываться. И эта доверчивость… ласковая и уверенная, его внимание, неотступное и всепонимающее, от которого становилось не по себе, и тонкие детские пальцы, вдруг сомкнувшиеся на рукояти кинжала Кадма.

Телохранитель позволил Рэми обнажить оружие. Позволил услышать разочарованный плач магического клинка, который искал и не мог найти истинного хозяина, и Рэми аккуратно провел пальцами по лезвию, как бы проверяя его остроту. Клинок услышал мгновенный приказ, и мальчика не ранил, а Кадм осторожно отнял кинжал у Рэми, вновь убирая его в ножны:

— Лучше не трогай чужое оружие. Мое не трогай без моего разрешения никогда. Слышишь, Рэми?

— Научишь меня быть сильным? — тихо спросило странное дитя. — Чтобы… меня не надо было все время защищать.

— А надо?

— Наверное… — Рэми вдруг тихо всхлипнул, и в широко распахнутых глазах его заблестели слезы, — наверное… ему надоело… правда? Потому я здесь? Потому Ира убрали? Он ведь сказал… что я ему мешаю, это правда? Он больше меня не хочет? Я ему не нужен, да? Он хотел меня убить…

Странные слова для ребенка. Для высшего мага — еще и опасные. И что ответить, не знаешь, ибо боги только ведают, о ком Рэми говорит. Боги, со взрослыми всегда было легче, а это дитя убивает своей логикой! И Кадм судорожно подыскивал нужные слова, когда в их разговор вмешался спокойный голос Мира:

— Ты нужен мне, Рэми. И, уж не сомневайся, я тебя никому просто так не отдам. Одевайся, пойдем, чего-нибудь съедим.

— Ты тоже мой учитель? — удивленно, будто только его заметив, посмотрел на Мира Рэми.

— Нет, — засмеялся Мир. — Хватит с тебя и одного учителя. Зови меня Мир, я твой друг.

Вспыхнул вдруг огонь в камине, заиграл теплыми красками на лице Рэми, и глаза мальчика вспыхнули искренним, невинным интересом:

— Но… взрослые не дружат с детьми.

— Думаешь? — Мир выхватил из вазы яблоко и кинул его Рэми. Маленький маг яблоко поймал, сжал ладошками, и в его выразительных глазах мелькнула ласковая улыбка. — Тогда я особый взрослый. Который с тобой дружит. Которому нравится, когда ты рядом. Которому ты нужен… и для которого ты совсем не слаб. Ты доволен?

Рэми кивнул, улыбнулся шаловливо и надкусил яблоко. А потом, вдруг что-то вспомнив, посмотрел на Кадма и тихо спросил:

— Можно? Можно я пойду с Миром?

— Можно, Рэми, — мягко ответил Кадм. — Конечно, можно. Ты можешь доверять Миру. А еще Тисмену и Лерину, — он показал на телохранителей.