Затем к алтарю стремительно подошел священник. Толпа одновременно выдохнула. Его черное одеяние в точности копировало сутану земных священников, вплоть до белого воротничка.

Тсумо пошевелилась, на какое-то мгновение наши тела соприкоснулись. Сирбат спрятал нас в тесной комнатенке над главным залом. В данный момент он пытался договориться со священниками о том, чтобы нам предоставили комнату побольше. Тсумо рассматривала толпу верующих сквозь потемневшее от грязи стекло, а затем прошептала: «Христианство очень популярно на Шиме. Примерно двести лет назад здесь появилось два священника-евангелиста. На их месте могли оказаться представители других религий. До этого в этих местах вообще не знали, что такое религия».

В зале под нами прихожане расселись по своим местам, и священник начал проповедь. Меня не покидало ощущение дежа вю. Я посмотрел на лицо девушки. Ее длинные светлые волосы рассыпались по плечам.

– Кекконен, – продолжила она, – ты знаешь, почему земное правительство приняло решение изолировать Шиму?

Странный вопрос.

– Ну, как водится, они кричали о культурном шоке, но на самом деле они боялись, что шимане в два счета обгонят нас в развитии. Меня это не беспокоит. Даже по земным меркам у членов правительства не хватает храбрости и находчивости.

– Профессор, ваша проблема в том, что вы рассматриваете конкуренцию только с экономической точки зрения. Необъяснимый недостаток для человека, который мнит себя выдающимся. Посмотрите вниз. Видите, как те двое дерутся за право нести поднос для подаяний?

Шимане рычали и тянули поднос на себя. В конце концов тот, что покрупнее, полоснул противника по лицу когтистой лапой, оставив глубокие кровоточащие порезы. Коротышка заскулил и выпустил поднос. Победитель неуклюже извлек свой толстый кошелек и бросил на поднос несколько серебряных монет. Затем поднос пошел по рядам. Свидетели драки неотрывно следили за подносом, до проповеди им не было дела.

– Вы знакомы с жизненным циклом шиман, профессор, – это прозвучало не как вопрос, а как утверждение.

– Конечно… Цивилизация шиман очень бережливая. Они рождаются, чтобы есть – все и всегда. За два года младенцы размером с кулак превращаются в особей весом до шестидесяти килограмм. Через двадцать один месяц после рождения они уже могут производить на свет до тысячи эмбрионов, и для этого спаривание не требуется (хотя и такое тоже изредка случается для обогащения генофонда). Следующие три месяца походят на развитие эмбриона у млекопитающих – плод получает необходимые вещества из организма родителя. В какой-то момент плод достигает таких размеров, что живот становится крупнее других органов. Наконец – здесь я до конца не могу понять, что служит толчком – видимо, внешний фактор, – тысячи малюток прогрызают себе путь на свет из утробы и начинают самостоятельную жизнь.

– Вы наверняка знаете, что геноцид и поедание родителей – естественный процесс развития этих малюток. Поэтому наше правительство не такое уж и глупое. Эта цивилизация несет не только экономическую опасность. Шимане напоминают саранчу, с той лишь разницей, что любой из них опережает нас интеллектуально. Через столетие они будут нам равны. Если с ними начать торговлю сейчас, то потом уже на нас будут ставить эксперименты. Единственный сдерживающий фактор – короткий жизненный цикл.