— Из кооператива? — послышался голос.

 — Нет, — не стал я врать.

 — Это хорошо, — неожиданно подобрел голос. — Что врать не стал. Ладно, накормить накормим, не жалко. А хочешь переночевать — отработаешь. Если ты те-е-ехник. И комсомоле-е-ец, — так же глумливо протянул Хомыч, как и привратник. — Или десять жоп.

 Я чуть не переспросил — но слышно было отчётливо. И в радиопереговорах про жопы говорилось, я думал — ругань. А теперь до меня дошло.

 Буржуи то свои подлые агрессивные и империалистические намерения не скрывали: Союз и Советский Человек у этих мироедов костью в горле. Но и мы не идиоты — понятно, что воевать придётся, возможно. И уже… точнее — с 2001 года по всему Союзу вводилась подготовка к программе “чрезвычайного положения”. Если буржуи всё таки на нас нападут. Во всех населённых пунктах Союза ставились ЦРППН — центры хранения и распределения предметов первой необходимости, сразу обозванные “царапинами”. Для ситуации, если централизованная доставка будет невозможна.

 И ставились не просто, а работали с момента установки. Нужна лопата, деталь для трактора, ещё что-то такое — можно получить у автоматизированного раздатчика. Но у нас, хоть советские, но всё же люди… в общем, понятно, что если бы содержимое складов, пусть даже пополняемое, раздавалось — ничего бы там вскоре и не было. Да и склады бы разобрали на нужды какие-нибудь. Шутка, конечно, но в каждой шутке есть доля шутки.

 Поэтому была запущена программа выдачи ЖП — жетонов подготовки. Этакая параллельная рублям система, работающая только с ЦРППН. Не зарплата, а довольствие, в зависимости от положения, общественной полезности. В общем, я толком не вникал — не до того было, но мне тоже жопы “капали”, хотя я к ЦРППН и не подходил-то никогда, кроме одного раза, на учебной тревоге. Но анекдоты распространились со скоростью лесного пожара, а жетоны, кроме как жопами, никто и не называл кроме как по телевизору.

 И шутки, пусть чернушные, на тему того, что “будет жопа — перейдём на жопы”... были. В каждой шутке есть доля шутки, да уж. Дошутились.

 — Техник. И да, отработаю, — ровно озвучил я.

 — Ну заходи тогда, техник Георгий, — послышалось в ответ.

 И я вошёл в ворота. с интересом оглядываясь. Первое, на что обратил внимание — это на ПСЗДецы. И странно: не стационарная, с ленточным боепитанием и проводным электропитанием, а полевая модификация. С аккумулятором и прямоугольным бронекоробом на две тысячи патронов. Ну ладно, полевая и полевая, хотя деревянные треноги, придерживающие пулемёты над уровнем стены смотрелись довольно комично.

 Далее, встречающие: дядька средних лет, без бороды, но с шикарнейшими, завитыми чуть ли не до бровей усами. Держал в лапах… двустволку-переломку. Откуда он этот раритет вырыл — не знаю, вроде только в музеях уже лет пятьдесят… двести пятьдесят, мда. Ладно, с антиквариатом и антиквариатом. Любитель, может быть. Но это было… ЕДИНСТВЕННОЕ огнестрельное оружие, кроме ПСЗДецов. На виду, конечно. А пара ребят помладше, рядом с усатым дядькой, держали, слегка на отлёте, полунатянутые спортивно-игровые рогатки. Даже названия не помню, но популярная была в двухтысячных у пионеров вещь. И у стёкол домов, а особенно школ — тоже очень популярная.

 И топоры на поясах, с ножами, чуть ли не мечами. Это… ну ладно, положим, с огнестрелом тут проблемы. Но ПСЗДцы же! Это ж не двустволки и даже не моя аварийная пукалка! Эти вещи на уровне моей лопаты! И индикаторы питания и готовности зелёные, видно! Ничего не понимаю.

 Но ничего не понимать можно долго, так что стал я разглядывать Хомыча.