– В туалет! – на бегу ответила Бека.

Она растолкала ватагу малышей, по какой-то причине одетых сегодня в парадную форму, и понеслась вниз по коридору. Звуки голосов эхом отзывались в ее ушах.

Скорее.

Женский туалет был в самом конце коридора.

Бека тяжело дышала.

Бледно-серый свет зимнего дня проникал внутрь туалетной комнаты сквозь высокое замерзшее окно.

У умывальника стояла Хани в своей длинной куртке.

– Ох! – вскрикнула Бека.

Хани обернулась, удивленно взглянула на нее.

– Привет. – Хани спокойно закрыла кран и взяла бумажное полотенце.

– Хани! – заорала Бека. Она чувствовала, что теряет над собой контроль, но не могла больше сдерживаться. Она слишком долго сдерживалась. – Как ты могла!

От удивления Хани широко открыла глаза. Она перестала вытирать руки.

– Что?

– Как ты могла?

– Что, Бека, о чем ты?

– Ты прекрасно знаешь, о чем я, лгунья!

Хани смяла бумажное полотенце и уронила его на пол.

– Бека, ты очень громко кричишь. – Вместо удивленного выражения на ее лице появилось озабоченное: – С тобой все в порядке?

– Нет, Хани, не в порядке! – кричала Бека, в гневе наступая на Хани. – Не в порядке, и ты прекрасно знаешь почему!

Испуганная Хани попятилась к кабинкам. Как будто защищаясь, она подняла руки.

– Как ты могла! – кричала Бека, надрывая горло. Ее руки сжались в кулаки.

Белый, мерцающий свет из окна.

Хани вздохнула. Она спокойно стояла и смотрела Беке прямо в глаза.

– Ну же, Бека, в самом деле, успокойся. Я не знаю, о чем ты говоришь. В самом деле не знаю.

– Лгунья! – негодующим тоном воскликнула Бека. – Я говорю о моем шкафчике, конечно!

– А что с ним случилось? – с невинным видом спросила Хани.

Бека вздохнула, начала было отвечать, но не могла вымолвить ни слова. От гнева она лишилась дара речи.

– Почему ты все время обижаешь меня сегодня? – спросила Хани. В уголках больших серых глаз появились слезы. Ее подбородок дрожал. – Скажи, Бека, что я сделала?

Бека изо всех сил вцепилась в холодную раковину. Она старалась овладеть собой.

– Ты так меня сегодня обидела на улице у футбольного поля! – всхлипнула Хани, две крупные слезинки скатились по ее пылающим щекам. – А теперь ты набрасываешься на меня, орешь на меня без всякой причины. Почему, Бека?

– Не прикасайся больше к моим вещам! – выдавила Бека сквозь стиснутые зубы. – Не прикасайся!

– А! – Хани вытерла слезы руками. – Я поняла. Это все из-за Эрика. Ты видела меня с Эриком.

– Нет! – огрызнулась Бека.

– Ты злишься потому, что я сейчас встречаюсь с Эриком, – продолжала Хани. – Но в чем дело? Ты ведь рассталась с ним?

– Это не из-за Эрика! – закричала Бека. Она вся дрожала.

Бека сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Вцепившись в раковину обеими руками, она закрыла глаза. Но дрожь не прекращалась.

– Эрик здесь не причем, – повторила Бека.

– Ты дала ему отставку, – продолжала Хани, – Теперь он со мной. – Она повернулась к зеркалу и смахнула со щеки еще одну слезинку.

«Она рассматривает прическу, – с горечью подумала Бека. – Мою прическу. Она льет слезы на блузку. Мою блузку».

– Я повторяю тебе, Хани, Эрик здесь не причем.