— Подожди-ка, — вмешался Дортмундер. — Они пока не твои.

— Разве? — сбитый с толку Клаверацк замер и взглянул на них, посмотрел на Дортмундера. — Вряд ли без них я смогу договориться, ты понимаешь.

— Я понимаю, — согласился Джон. — Дай-ка их сюда.

— Как скажешь.

Слегка разозленный Клаверацк передал ему снимки, и Джон спрятал их, но уже в свой собственный карман и произнес:

— Дело в том, что для этой работы мы привлекли своих ребят, поэтому возникли непредвиденные расходы.

Клаверацк насторожился и осторожно сказал:

— Не понимаю, как это может быть связано со мной.

— Мы посчитали, когда говорили об этом прошлый раз, ты помнишь…

— Конечно, я помню.

— Мы остановились на двадцати процентах от суммы страховой компании, верно?

— Верно.

— Половина тебе, — продолжил Дортмундер, — и половина нам.

— Именно на такие суммы мы и согласились.

— Обычно, — напомнил ему Джон, — ты получаешь, может быть, четверть, может быть чуть больше. Однако на этот раз ты забираешь половину, но лишь с условием, что ты сделаешь все так, как мы тебе сказали, правильно я говорю?

— Конечно, — согласился Клаверацк. — Мы договорились об этом. Я показываю фото только страховой компании — или компаниям, думаю, что вряд ли одна компания справится с таким уровнем оценки — или нескольким страховщикам.

— И ты выдашь нам аванс, — подытожил Дортмундер.

Келп улыбнулся. Клаверацку было не до веселья:

— Ты не говорил об этом прежде.

— А раньше не было о чем разговаривать, — отметил Дортмундер и, похлопав по карману с фотографиями, продолжил. — Сейчас это реально, теперь у нас есть что-то, о чем можно разговаривать. Мы потратили деньги, дорога, проблемы и все такое — мы берем половину. Так что, пока ты не кивнешь, не улыбнешься и не согласишься, ты не получишь свою половину. Мы рассчитываем, мы нуждаемся в твоем содействии.

Клаверацк кивнул, но не улыбнулся и не согласился. Вместо этого он спросил:

— Сколько?

— Мы рассчитываем, — сказал Джон, — на пять процентов. Наш «кусок» потянет минимум на шестьсот косарей, хотя мы хотели бы больше, ты знаешь.

— Сделаю все возможное, для нас обоих, — ответил Клаверацк довольно сухо.

— Я в тебе и не сомневался, — согласился Дортмундер. — И пять процентов от шестисот это тридцать штук.

Клаверацк пристально смотрел на него, стараясь вникнуть в расчеты:

— Тридцать тысяч долларов? Это то, что ты хочешь?

— Вперед, — повторил Дортмундер. — Ты берешь нашу половину, когда страховая компания рассчитается с тобой.

— Тридцать тысяч это, ну, э-э…

— Не обсуждается.

— Хм, — Гай покачал головой. — Ты думаешь, — продолжил он, — что тридцать тысяч наличными просто так валяются у меня? Предполагаю, что от чека ты откажешься.

— Я позвоню тебе завтра, если ты не успеваешь, то так мне и скажешь. Когда ты соберешь свои тридцать штук, мы вернемся, отдадим тебе снимки, а ты наш нал.

Келп до этого момента молчал, позволив Дортмундеру поторговаться, но теперь он решил проиграть в «хорошего полицейского».

— Если завтра слишком рано, все в порядке. Мы не хотим торопить тебя.

Клаверацк размышлял, покусывая большой палец.