— Думаю, да. Могу я оставить их себе?

— Конечно.

Принесли еду и вино. Они наслаждались обедом, болтая о городе, погоде, неудачном сезоне на Бродвее — «хотя мюзикл Нана не так уж плох», — сказал Пирли — и планах на лето. Затем за чашечкой эспрессо с малиной Пирли спросил:

— Честно говоря, Гай, чрезмерный профессионализм этих ребят с их полароидными снимками заставляет меня задуматься. Действительно мы создаем этого монстра, ты и я?

Гай косо посмотрел на него:

— О каком монстре ты говоришь, Жак?

— Об этих ворах, — объяснил Пирли. — Если бы они крали хлеб, то для того, чтобы выжить. Если он крадут деньги — это чтобы их потрать, драгоценности — для залога. Но когда они посягнули на такую коллекцию произведений искусств как это — и он постучал пальцем по конверту — это для того, чтобы продать ее обратно. И как они смогут это провернуть без тебя и меня? Мы, конечно, соучастники, предатели, но не более? Разве мы поощряем, толкаем их на преступление? Разве им провоцируем их?

— Нонсенс, — машинально не согласился Гай. — Люди будут воровать все; ты знаешь это также как и я. Мы не поощряем воровство, мы стимулируем возвращение утраченного.

— Без наказания виновных, — заметил Жак.

— С или без, неважно. Поимкой преступников занимается полиция. Наше дело — возврат.

— Но, если бы нас не было, Гай, тебя и меня, чтобы стали делать эти настоящие профессионалы-воры с картинами и скульптурами, загрузили бы в грузовик? Заявятся ли они к Гарри Хочмену и потребуют денег? Он спустит на них собак.

Гай слегка улыбнулся:

— Или пальнет из дробовика вероятнее всего.

— Точно. Мы посредники, связующее звено, мы незаменимы. Но в данном случае разве не посредники создают идеальные условия для грабежа?

Гай покачал головой, раздраженный этим разговором. Он был удивлен, что такой человек как Жак Пирли демонстрировал угрызения совести:

— Воры намереваются продать имущество Хочмена страховым компаниям, через нас. Ты хочешь знать, как они будут действовать без нашего вмешательства? Или без компаний, которые, в конце концов, выложат деньги, так что, может быть, это они создают монстра.

— Возможно, — согласился Пирли кивая.

Гай нуждался в полном согласии:

— Без нас, — продолжил он, — преступники найдут способ и наладят контакт с арт-дилерами из Европы. Швейцарии, например, или Голландии. Или может из Южной Америки. Посредники скупят все без лишних вопросов. Дилеры — некоторые из них, так или иначе, и ты знаешь о ком я говорю, Жак — будут счастливы заполучить совершенно новую коллекцию подлинных работ и продать ее коллекционерам по всему миру. Рынок это не только мы, Жак, ты просто обманываешь сам себя. Вот, что мы сделаем: мы сбережем коллекцию, за небольшую компенсацию и вернем в руки законного владельца.

Моргая глазами, Пирли потягивал эспрессо с небольшим добавлением малины.

— Итак, Гай. Ты говоришь, что нашей вины в этом нет?

— Абсолютно, — ответил он, и красные пятна вспыхнули на его щеках.

— Такое облегчение, — пробормотал Пирли.

53

Когда Дортмундер вошел в «Бар и Гриль», завсегдатаи обсуждали, зачем кабельному телевидению провода.

— Они передают вибрации по проводам и уже те говорят телевизору, что он должен показывать.

— Как? — спросил Второй клиент.

Первый уставился на него:

— Что значит «как»? Я тебе только что рассказал.