|
Конец Кровавым Годам. – Морвир осушил бокал и экспансивно помахал им. – Мир и процветание для всех и каждого! Жизнь станет лучше, не так ли? Если ты не наемник, конечно. – И не отравитель. – Напротив, для нас и в мирное время работы найдется больше, чем достаточно. Но к чему я клоню – убийство великого герцога Орсо… помимо явной невозможности его осуществления… не служит, кажется, ничьим интересам. Даже вашим. Оно не вернет вам брата. Руку и ноги – тоже. – Лицо ее не дрогнуло. Возможно, правда, всего лишь из-за временного паралича. – Попытка, скорей всего, закончится вашей смертью. А то и моей. И я хочу сказать – бросьте вы эту безумную затею, Меркатто. Остановитесь и больше не вспоминайте о ней. Глаза ее были безжалостны, как две плошки с ядом. – Меня остановит только смерть. Моя или Орсо. – Цена вас не волнует? Боль не волнует? Не волнует, кто погибнет попутно? – Не волнует, – прорычала Меркатто. – Я должен абсолютно точно знать, на что вы готовы. – На все, – лязгнула она зубами. Морвир буквально просиял. – Тогда мы можем договориться. На этой основе, и ни на какой другой. С чем я никогда не имею дела, Дэй? – С полумерами, – ответила его помощница, поедая глазами оставшийся на блюде пирожок. – Верно. Скольких человек мы убиваем? – Шестерых, – сказала Меркатто, – включая герцога Орсо. – Что ж, цена моя такова – десять тысяч скелов за каждого второстепенного, подлежащие выплате по получении доказательства кончины, и пятьдесят тысяч за самого герцога Талина. Лицо ее слегка исказилось. – Торговаться, когда клиент беспомощен, – свидетельство дурных манер. – Манеры неуместны в разговоре об убийстве. И я в любом случае не торгуюсь. – Значит, мы договорились. – Очень рад. Противоядие, пожалуйста. Дэй вынула пробку из стеклянного кувшинчика, окунула в густую выжимку на дне кончик тонкого лезвия и подала ему нож полированной рукоятью вперед. Морвир, глядя в холодные голубые глаза Меркатто, сделал паузу. Осторожность – на первом месте, всегда. Эта женщина, прозванная Змеей Талина, была опасна крайне. Не знай Морвир ее репутации, не пойми он ничего из разговора, с которым она к нему пришла, ему сказал бы все один-единственный ее взгляд. И в этот миг он самым серьезным образом рассматривал возможность нанести ей другой, роковой укол, сбросить в реку ее дружка-северянина и забыть обо всем. |
