Фредерико оказался великолепным любовником. Его движения походили на отточенные хореографические па. Каждый жест был рассчитан на то, чтобы доставить женщине максимальное наслаждение. Он так неторопливо и обдуманно исследовал ее тело, что Нина под его руками расцвела, как только что раскрывшийся бутон.

У нее внутри разлился жар, и все вокруг словно изменилось. Как будто их обоих охватило яростное и неудержимое пламя огромного костра. Их страсть нельзя было теперь погасить или хотя бы сдержать. Груди Нины и ее рот под ладонями и губами Фредерико набухли, от сосков по всему телу к низу живота пробегали искры.

Она невольно застонала, когда он приподнял ее бедра и приблизился ртом к ее лону. Она выгнулась дугой, в этот момент экстаза ей захотелось умереть, а Фредерико пробовал ее на вкус и ласкал до тех пор, пока она не закричала от наслаждения. Нина находилась уже на грани.

Но тут Фредерико выпустил ее.

— Вместе, — хрипло выдохнул он, опустился на нее сверху, развел ее ноги в стороны и быстро вошел в нее.

Нина закусила губу и вздрогнула, она испугалась, что ей будет больно. Но боль так и не пришла, и, когда паника отступила, остались только страстный огонь и Фредерико, который двигался внутри нее.

Все чувства Нины обострились до предела, его страсть была под стать ее страсти. Его долгие, ритмичные движения доставляли ей такое огромное наслаждение, что она потеряла чувство реальности.

Все ее тело пылало, в голове все смешалось, она одновременно плакала и прижимала к себе Фредерико. А он, мокрый и сильный, мерно поднимался и снова опускался на нее, делая все более мощные усилия, до тех пор, пока Нина не закричала. Он тоже хрипло застонал и упал на Нину сверху, зарывшись лицом в ее влажные волосы.

Нина крепко прижала его к себе и стала перебирать пальцами завитки волос. Теперь она, не таясь, могла делать это, теперь она могла делать все, что угодно. Они с Фредерико стали единым целым.

Фредерико первым нарушил молчание, что-то пробормотав по-итальянски.

— Не понимаю, — почти простонала Нина ему на ухо. Она пожалела, что не изучала языки.

Он поднял голову и посмотрел на нее. На его губах играла теплая и удовлетворенная улыбка.

— Когда-нибудь поймешь, — прошептал он. — Когда выучишься говорить на моем языке.

Нина просто растаяла. Судя по его словам, они всегда будут вместе.

В дверь спальни кто-то начал скрестись. Нине захотелось прижаться к Фредерико покрепче и продлить эти минуты полного единения и счастья. Фредерико тихо рассмеялся и ласково потерся носом о нос Нины.

— А это идет мой ночной кошмар, — проворчал он и спустил ноги с постели.

Нина осталась лежать. Она засмеялась, а обнаженный Фредерико пошел открывать дверь. Она знала, кто там скребется и скулит.

Карло ворвался в спальню сразу же, как только дверь приоткрылась. Он прыгнул на кровать, при этом едва не сбросив Нину.

— Господи, Карло, — воскликнула она, в то время как огромный пес пытался лизнуть ее в лицо. Ей удалось схватить его за уши и оттащить от себя. — Сейчас не время и не место для твоих нежностей!

— Совершенно с тобой согласен, — вернувшись к кровати, заворчал Фредерико.

Затем он что-то строго сказал Карло по-итальянски, пес фыркнул в ответ и оскалил зубы.

— Ты неблагодарная свинья! — возмутился Фредерико, уже по-английски.

Нина, обнимая Карло за шею, рассмеялась.

— Он собака, а не свинья, — весело сказала она. Затем перенесла свое внимание на собаку. Не допускающим сомнения тоном она проговорила: — Он хороший, Карло. А у тебя очень короткая память. Вчера Фредерико, может, спас твою жизнь.