— Нет, Лучано, ничего подобного! — воскликнул он по-английски, затем перешел на итальянский.

Нина какое-то мгновение стояла на месте. Ей было страшно любопытно знать, что происходит, но по-итальянски она не понимала ни слова. Фредерико явно сердился.

У нее возникло странное ощущение оттого, что Фредерико теперь говорит с ее отцом. Конечно, она и раньше предполагала, что они часто перезваниваются, но слышать это самой так непривычно…

Нине удалось спасти бекон. Она выключила плиту и направилась к холодильнику за яйцами. Ее взгляд упал на доску для записок, и она остановилась. Сотни раз она рассматривала ту фотографию, но сегодня утром снимок почему-то показался ей немного другим.

Нина тут же догадалась почему, и ее охватила паника. Она сделала лихорадочный вдох и постаралась рассмотреть фотографию получше, надеясь, что ошиблась. Но нет. Она ведь только что видела это голубое шелковое платье.

Именно это платье было на ее сестре, которая стояла, уверенно взяв Фредерико под руку.

К тому времени, когда Фредерико вернулся на кухню, Нине почти удалось убедить себя, что все это не имеет значения. Лучше пусть это платье принадлежит ее сестре, чем кому-то еще. Ведь и Лучано, и его дочь наверняка много раз гостили здесь, оставались на выходные. Платье в шкафу вовсе не означает, что Фредерико любил… или еще любит эту девушку!

Руки Нины так дрожали, что она выронила яйца. Они упали на плиточный пол и разбились. Она стало отрешенно смотреть на них, потом обернулась, чтобы извиниться перед Фредерико за свою неловкость.

Но Фредерико даже ничего не заметил.

У Нины внутри что-то сжалось. Фредерико стоял в дверях. Мускулы его плеч под белой рубашкой были напряжены. Он смотрел мимо Нины в сад и молчал. Просто стоял в дверях, не замечая, как будто ее вообще тут нет.

Нина молча вытерла пол. Она так волновалась, что не могла вымолвить ни слова. Что-то в нем переменилось после телефонного разговора. Нина вдруг засомневалась в его любви, и в голове у нее все смешалось. Фредерико, теперь такой неприступный, это проклятое платье, звонок ее отца, эта сводная сестра…

— Отнеси кофе на террасу, Нина, — вдруг бросил Фредерико так отрывисто, что она почувствовала себя задетой.

Она смотрела ему вслед, когда он вышел на террасу, даже не взглянув на нее. Нина чувствовала себя так, будто он поставил ее на место, на место наемной прислуги. Фредерико вышел на террасу и остался стоять, по-прежнему весь напряженный. Скрестив руки на груди, он смотрел в сад. Нина пыталась прочесть на его лице, что же все-таки случилось. Но это была безнадежная попытка. Ей никогда не удавалось угадать, о чем он думает, и теперь, пусть они и стали любовниками, наивно полагать, что что-то изменится.

Нина вынесла на террасу поднос с кофе и поставила его на стол, все еще влажный после ночной грозы. Она хотела было пойти на кухню за тряпкой, чтобы его вытереть, но тут Фредерико заговорил:

— Я должен кое-что тебе сказать, — серьезно произнес он. — Я должен был сказать тебе это с самого начала, но тогда мне казалось, что незачем. Теперь, конечно, сказать нужно, потому что наши отношения изменились.

Он так и не взглянул ей в лицо. У Нины упало сердце. Видимо, дело серьезное. Может, он решил, что пришло время вычеркнуть ее из своей жизни? Сказать, что случившееся не имеет никакого значения, и придумать какой-нибудь предлог, чтобы расстаться с ней? Но вдруг Нина поняла, что именно Фредерико собирается ей сказать. Он же говорил с Лучано и вспомнил, наверное…

— Все в порядке, — быстро проговорила она, держа перед собой поднос. Ей казалось, что у нее так ослабли ноги, что любой порыв ветра сбросит ее на пол. — Я, в общем, даже ожидала чего-то в этом роде, — собравшись с силами, продолжила она.