— Лутер, — проговорила она, не поднимая глаз, — вы такой приятный мужчина. Почему вы до сих пор не женились?

Лес тут же испугалась собственной дерзости. Неужели этот вопрос задала она, всегда робевшая, общаясь с мужчинами? Неужели она позволила себе подобное? Да, действительно, к Лутеру она привыкла, и, когда он приходил на ранчо, они часто беседовали о музыке, о книгах, но никогда не затрагивали столь личных тем.

Лутер по-прежнему пылал от смущения, но ему не пришло в голову отказаться отвечать на вопрос. Он потрогал свой воротник-стойку, затем устремил взгляд поверх ее плеча и сказал:

— Была одна молодая женщина. Но юные леди предпочитают общество мужчин помоложе. — Он грустно улыбнулся. — На самом деле я никогда не чувствовал себя по-настоящему молодым, я не умею танцевать, не умею ничего такого, что интересует молодых женщин. Вероятно, она находила меня слишком старым и скучным.

— Вы действительно думаете, что возраст имеет значение, когда двое любят друг друга?

— Все было не совсем так. Я не признавался ей в любви. — Лутер опустил глаза. — Я хотел с ней поговорить, но мне казалось, она не расположена выходить за меня замуж. И в конце концов она выбрала другого.

— О, Лутер, мне так жаль! — Лес порывистым движением накрыла его руку своей. Почувствовав, что пальцы его словно одеревенели, она убрала руку и, краснея от смущения, сказала: — Простите меня за то, что лезу не в свое дело. Не знаю, что на меня нашло. — Заставив себя улыбнуться, она добавила: — По правде сказать, я чувствую себя… немного другой, не такой, какой была в начале путешествия.

Больше они не затрагивали темы, которые их волновали, и поддерживали беседу таким образом, чтобы не переходить на личное. Когда пришло время ехать, небо уже усыпали звезды. В теплом воздухе витали сладкие ароматы трав, и у Лес вдруг стало очень хорошо и спокойно на душе, когда они наконец подъехали к лагерю. Кто-то из ковбоев затянул песню, и протяжное пение, сливавшееся с мычанием быков, казалось замечательной музыкой.

— Лутер, спасибо вам за чудесный вечер, — поблагодарила Лес, когда впереди показались костры. — Я не помню, чтобы мне было так хорошо с…

Честно говоря, Лес не могла бы сказать, был ли в ее жизни лучший день, чем нынешний. Однажды Уорд пригласил ее в ресторан, но оба чувствовали себя неловко, и такого разговора, как сегодня, у них не получилось. При мысли о том, что ей через несколько минут предстоит встреча с Уордом, у Лес началось сердцебиение. Как всегда, он будет угрюмым и злым и станет отчитывать ее за предательство.

Но Уорд удивил ее. Казалось, он забыл о ее дерзости. Он помог ей спуститься на землю, затем, кивнув Лутеру, обнял Лес за плечи. Уорд весь дрожал от возбуждения:

— Мне надо поговорить с тобой прямо сейчас. На карту поставлено все наше будущее!

Лес проводила Лутера взглядом. Затем повела плечами, чтобы освободиться от хватки жениха.

— Это нельзя отложить до завтра?

Она надеялась, что он скажет, как скучал без нее. Или по крайней мере спросит, хорошо ли она отдохнула.

— Я сказал, прямо сейчас! — Схватив Лес за руку, Уорд поднял стоявший на земле фонарь и потащил ее к лощине, где их невозможно было бы заметить.

Лес с тяжелым сердцем присела на глинистый склон и вопросительно посмотрела на Уорда. Фонарь освещал лишь половину его лица, но и этого было достаточно, чтобы заметить, как сильно он возбужден. Лес тщетно старалась припомнить, когда в последний раз видела его таким оживленным.