Король, в очередной раз взялся за рожок. Играл он так же хорошо, как и на клавесине. Комната снова наполнилась печальными звуками. Они лились и лились…едва они прекратились, как следом раздалось невнятное бормотанье:

— Будь мы сейчас на охоте…не пришлось бы загонять кабана…он бы сам умер…от тоски..

Король вполне отчётливо расслышал эти слова. Вначале, он некоторое время растерянно взирал на

Сен — Мара, а затем, глотнув побольше воздуха, с весьма хмурым лицом спросил:

— Ты издеваешься над моим горем? Я снова потерял сына, а ты пришёл сюда, разряженный…словно у меня случилось радостное событие. Я не стал тебя обвинять в подобном неуважении. Но тебе и этого оказалось мало…мерзавец, потешиться решил над моим несчастьем…

Сен — Мар, во время этой отповеди даже позу свою не изменил. Разве только…принял глубоко растерянный вид.

— Мне непонятно,…что плохого в охоте?

— Охота? — с откровенным раздражением переспросил, король. — Какое отношение к нашему разговору имеет охота? Ты имел в виду не охоту, а моё горе.

— Даже если так…что же здесь неуважительного? Получается…очень тяжёлая картина…твоё горе настолько сильно, что вполне способно…убить.

— Теперь ты смеёшься надо мной!

— Проклятье! А что ещё остаётся делать, когда ты вот уже целую неделю лежишь, и наигрываешь мелодии, от которых самому хочется повеситься. Я бы так и поступил, но не хочет лишать его преосвященство удовольствия лицезреть меня стоящим на эшафоте. Мой дорогой кардинал, — Сен — Мар изобразил подобострастную улыбку. Не приходилось сомневаться в том, кому именно он адресована.

— А меня…ты в расчёт не принимаешь? Я ведь могу опередить его преосвященство, — с угрюмым видом поинтересовался, король.

Сен — Мар, насмешливо оскалился.

— Будь ты способен на такой поступок, на эшафоте уже бы стоял твой подлый брат с твоей бездушной матушкой!

— Ты смеёшься над моим горем, оскорбляешь мою семью…на что ещё ты способен, чудовище?

— Я бы сейчас отведал того чудесного каплуна, который подают у благочестивого Бю — Мартена на улице Сен — Тома–дю–Лувр, — Сен — Мар смачно зашевелил губами, словно уже приступил к трапезе.

Затем тяжело вздохнул и добавил: — Раньше он и тебе нравился. Но в последнее время ты совсем отказался от еды. В сущности, тебе пойдёт только на пользу воздержание. Даже если брать в расчёт то обстоятельство, что у тебя почти нет грехов. Чёрт! — Сен Мар почесал затылок. — У тебя и правда, нет грехов. Ты ни разу не изменил своей супруге, хотя я тебе не раз подсовывал придворных красавиц. Ты питаешь нежность к своему брату и матушке, хотя они всё время пытаются тебя убить.

Ты одеваешься скромно и никогда не пропускаешь мессу. Этот список можно продолжать бесконечно.

На ум приходят одни гадости вроде,…милосердный, справедливый…страдающий. У тебя только один грех. Как только ты избавишься и от него, я лично похлопочу перед святым Августином о тёплом местечке для тебя.

— И что же это за грех?

— Людовик, ты меня заставляешь поститься! — глубоко печальным голосом сообщил, Сен — Мар.

Как ни старался король, но так и не сумел сдержать смех.