— Эд, не надо так кричать… Здесь часто так бывает, надо просто немножко подождать…

— Я не собираюсь ждать, поняла?! Нам надо выбираться отсюда. Иди сюда. Иди сюда, кому сказал?!

Она покорно подошла к нему, и Херувим заставил ее сцепить пальцы в замок. Элис робко подняла голову. Так и есть, во всех фильмах это показано. Люк в потолке, его можно открыть, выбраться на крышу…

Херувим рявкнул на нее еще раз и полез по указанному маршруту. Элис еще успела подумать, что в кино это выглядит несколько более изящно, когда лифт внезапно дернулся, Херувим издал сдавленный вопль и мешком свалился обратно в кабину. Свалился — и замер на полу. Элис тоже замерла, но потом увидела, как из-под бледной шеки Херувима появляется темная лужица. В этот же момент сверху раздался вопль управляющего Хона — толстенького китайца, весьма благоволившего к Элис.

— Эй! Кто там есть? Осторознее! Вклюцаю лифт церез полцаса!

— Хон! Это я, Элис Джексон! Вытащите меня, пожалуйста! Я опаздываю на поезд!

— Ой! Мистрис Элис! Сейцас я спустю вам лестница. Вы один?

— Да… Я одна здесь!

Через две минуты в люке показалась металлическая узкая лесенка. Через пять минут Элис расцеловала причитающего и соболезнующего Хона. Еще через три минуты такси унесло ее в неизвестном направлении.

Сжавшись на заднем сиденье, Элис Джексон судорожно ломала пальцы, с ненавистью глядя на заливающиеся розовой глазурью Голливудские холмы. Будь проклят этот город. Будь он проклят. Здесь она никогда не будет в безопасности. Херувим… мертв, быть может, но Оуэн пошлет других. Теперь-то уж точно пошлет.

Надо уезжать. Надо бежать.

А полиция?

А что — полиция? В Лос-Анджелесе никакая полиция не спасет ее от Оуэна Клиффа. Элис просто не доживет до начала судебных разбирательств. Какое счастье, что деньги она успела снять с карточки еще неделю назад, когда собиралась говорить Оуэну об увольнении…

Она стиснула пальцами виски. Что с ней происходит? Она была свидетелем двух — как минимум — убийств. Она должна пойти в полицию и дать показания. Вместо этого она бежит — и куда? к кому?

Собственно, один человек у нее все-таки остался…

Лос-Анджелес, штат Калифорния

Клуб «Маджестик»

Оуэн Клифф был очень похож на римского императора. Это все ему говорили — разумеется, из тех, кто знал, что такое «римский император». Портили совершенно лицо Оуэна лишь женский безвольный подбородок да шрамы от прыщей на щеках. Он даже подумывал о пластической операции — но страх перед ней был сильнее тяги к прекрасному.

Оуэн Клифф потянулся, почесал безволосую смуглую грудь и соизволил наконец повернуться к человеку, сидящему у стола. Человек был занят тем, что прикладывал к виску пузырь со льдом.

Голос у Оуэна оказался на удивление пронзительным и высоким. Пожалуй, именно с подбородком этот голос сочетался идеально, а вот с мужественным всем остальным — нет…

— Так что ты там говорил, Эдди? Элис Джексон — что сделала?

— Она сбежала, Клифф. Я лопухнулся.

— И ты полагаешь, я должен испытывать по этому поводу безумную радость?

— Нет. Не думаю.

— Правильно. И лучше бы тебе поскорее сделать так, чтобы я начал ее испытывать.

— Хорошо. Только…

— Что такое?

— Она исчезла. Ее нет в городе.

— Но ведь где-то она все-таки есть, Эдди? Это же вопрос физики, а не мистики. Если в одном месте чего убыло, в другом непременно прибыло. Ты поищи ее, Херувим. Поищи, найди и сделай так, чтобы она замолчала.