Убрав одну руку из его волос, я провожу ею по его лицу, по щеке ко рту и туда, где он двигается на мне. Моя кожа гладкая и скользкая, и Люк стонет, когда мои пальцы скользят по ней – вперед и назад, одновременно с его языком. Я никогда не чувствовала ничего подобного – так много ощущений, что не понятно, где начинаются одни и заканчиваются другие.

Люк взвывает, не отрываясь от меня, и я замечаю, как движется его рука. От мысли, насколько сильно он сейчас возбужден, что не может не прикасаться к себе, мою кожу начинает обжигающе покалывать. Тепло поднимается по моему позвоночнику, и я уже не понимаю, он ли это кричит или я, но оргазм накрывает с головой – раскаленный и нескончаемый – и я приподнимаю бедра выше, дрожа у его рта.

С чудовищным усилием поднимаю голову и смотрю на него, стоящего на коленях рядом со мной, и на его руку, движущуюся по его роскошному члену.

– Дай мне, – говорю я, и он поднимает на меня взгляд, пытаясь понять, о чем я. – Иди сюда.

И только сейчас понимаю, какой у меня недостаток практики и как давно этого не делала. Я тяну его за бедра к себе, и он ставит колени по обе стороны от моей груди. Потом берет еще одну подушку и, подложив ее мне под голову, какое-то время просто ждет, внимательно вглядываясь в меня и тяжело дыша. Он такой высокий, когда так нависает надо мной; мышцы живота напряжены, будто он задержал дыхание. Его член идеален, как и все тело, такой твердый и с капелькой влаги на головке.

– Иди сюда, – снова говорю я и открываю рот, наблюдая, как подрагивают его руки, когда он держит головку у моих губ. Высунув язык, я пробую ее на вкус, и он всхлипывает в ответ. А от нарастающего ощущения власти над ним все мое беспокойство растворяется.

Люк толкается в мой рот – так осторожно поначалу. Поэтому я хватаю его за бедра и смотрю на него в надежде, что мой взгляд скажет ему, чего я от него жду. Я хочу, чтобы он тоже перестал контролировать себя.

– Ты хочешь, чтобы я… – начинает он спрашивать, а я издаю стон, не выпуская его изо рта. Подстрекаемый моей жесткой хваткой, стонами и жаждой, чтобы он использовал меня, Люк сдается и начинает двигаться.

Его член скользит по моему языку, время от времени задевая зубы. Кажется, в такие моменты ощущения для него еще лучше; Люк ругается и, крепко держа меня за челюсть и затылок, скользит в мой рот и из него.

– Лондон, да… Боже, офигенно, – между рваными выдохами, задыхаясь, говорит он. Схватившись одной рукой за спинку кровати, он смотрит вниз, наблюдая за нами обоими. – Пиздец, долго продержаться не смогу, – мышцы его задницы сжимаются под моими ладонями, и он мотает головой, словно расстроен, как быстро это закончится. – Нет. Блядь. Уже, – тяжело дыша, он пытается вытащить. – Лондон, отодвинься. Я не…

Протестующе застонав, я держу его крепче, и он кончает мне на язык. До этого момента он был так осторожен и словно боялся оказаться слишком грубым, но сейчас он с силой ударяет в стену над головой и хрипло матерится, когда я сглатываю, не вынимая его изо рта.

Он дрожит, когда, наконец упав рядом со мной на кровать, притягивает меня к себе и целует меня в подбородок, рот и нос. Глаза Люка закрыты, а загнутые вверх ресницы лежат на раскрасневшихся щеках. У меня болит челюсть, а сердце грохочет так сильно, что ему, наверное, слышно.

Хочу, чтобы он снова сказал, что любит меня, но при этом мне страшно это слышать, и я не в состоянии ему поверить.

Затаив дыхание и яснее обычного ощущая собственное сердце в груди, я понимаю, что вот оно, сейчас будет произнесено, когда он приподнимается и прижавшись лицом к моей шее, прерывисто вздыхает.

– Я правда люблю тебя, – сиплым голосом произносит он.