В конверт я вложила письмо, которое Робле привез для Рекса. Быстро отдай ему и доложи от моего имени, что я благодарна ему за то, что он прислал Робле. Скажи, что я в ужасном настроении и очень беспокоюсь по поводу своего возвращения в Рим. Не знаю даже, как описать эти чувства, скажу лишь, что постоянно рыдаю. Все эти дни из-за того, что Фарина не отвечает на мои письма, я не могу ни есть, ни спать… слезы не просыхают. Фарина мог бы все исправить, однако не сделал этого. Ну да ладно. Бог ему судья. Если смогу, прежде чем уехать, вышлю вперед Робле… Да, постарайся ни под каким предлогом не показывать это письмо Рексу…

Лукреция, должно быть, придавала своим таинственным письмам из Непи такое большое значение, что по возвращении в Рим постаралась вернуть их и впоследствии держала их при себе вместе с остальными важными документами, даже когда, выехав из Рима, направилась к третьему мужу. Они были обнаружены среди ее бумаг в Модене, в архивах Эсте, и хотя Грегоровиус на них ссылался (он, однако, не упомянул ни Катерину Пжзага, ни Франческо Троке), известный современный биограф Лукреции, Мария Беллончи. о них ничего не пишет. Месяцы, которые Лукреция провела в Непи после убийства Альфонсо Бисельи. стали поворотным пунктом в ее жизни. В какую бы интригу ни была она вовлечена в то время, важно, что она не хотела, чтобы Франческо Троке знал о ее письмах, а из этого можно сделать вывод, что она держала в неведении также и отца, и брата. Похоже, что в эти месяцы уединения она решила сама управлять своей жизнью, захотела выйти из тени отца и брата. Она писала о «плохом настроении и беспокойстве», связанными с возвращением в Рим, где родные опять могли использовать ее в своих планах.

Прежде чем Лукреция вернулась в Рим, возможно, это было в конце ноября или в начале декабря 1500 года, вездесущий Мантуан Джанлюсидо Катанео услышал разговоры не просто о третьем браке, но о поистине блестящем браке — с Альфонсо д'Эсте, сыном и наследником герцога Феррары. Эрколе. В этот раз Борджиа замахнулись на великую цель. Эсте были одной из самых старых и знатных семей Италии, род происходил из Ломбардии и в течение девяти столетий управлял различными территориями, получив имя от города Эсте, что близ Падуи, где правили в XI веке. Стольным градом Эсте стала Феррара, этим городом в качестве папских викариев они управляли с 1242 года, со временем к их владениям прибавились Модена. В период наивысшего расцвета владения семьи пополнились графством Ровиго, заключенным между реками По и Адидже. Земли Эсте протянулись через всю северную Италию — от Адриатики до Апеннин. В 1452 году Борсо д'Эсте получил от императора Фредерика III титул герцога Модены и Реджо, а в 1471 году от папы Павла III — титул герцога Феррары. В XV веке двор Эсте в Ферраре был одним из самых роскошных и блистательных в культурном отношении в ренессансной Италии. В отличие от большинства современных им правителей, они пользовались репутацией господ великодушных, любимых народом и пользующихся авторитетом у местных аристократов. Эсте заключали отличные династические браки: матерью Алыронсо д'Эсте была Элеонора Арагонская, дочь неаполитанского короля Ферранте, покойная ныне жена герцога Эрколе. Сестра Алыронсо, Изабелла, вышла замуж за Франческо Гонзага, маркиза Мантуи, а ушедшая из жизни в 1497 году сестра Беатриче была замужем за миланским герцогом ЛоДовико Сфорца. Гербы Эсте отражают их королевские и императорские связи: к первоначальному белому орлу Эсте добавили французскую королевскую лилию, пожалованную Карлом VII, и черного двуглавого императорского орла, дарованного императором Фредериком III. Рядом со всем этим великолепием пасущийся вол Борджиа выглядел убого. Но в этом, как и в предыдущих браках Лукреции, мощь ее отца и брата сокрушила установившееся международное равновесие. И снова предназначение брака Лукреции состояло в том, чтобы помочь карьере Чезаре.