|
Сгущёнка, одна жестянка и три тубы. Полезнейшая вещь в Зоне, если подумать — энергетическая ценность такая, что лучше и не придумаешь, после нагрузок самое то, как и шоколад. Барин, помнится, посмеивался, «сластёной» называл, однако же, вскоре начал коробками заказывать «горький чёрный» и «молочный с орехами» — с моей лёгкой руки популярность этого продукта росла постоянно, и всё больше сталкеров в дальние ходки стали брать с собой пару-тройку плиток. С продуктами не ажур, но и не полный капец. Здесь беды не будет. Что с водой? Эх-х, за-ра-за… Литра полтора всего. Дистиллятор с собой, да хрена ли в нём толку в этом подвале. Слышал я, хотя и не пробовал, что вроде можно пить то, что обычно за кустом выливают, но только первые два раза, дальше пойдёт чистая отрава. Ещё пару раз можно это дело через дистиллятор прогнать, прежде чем фильтры убьёшь. А дальше? Ладно, будем надеяться на лучшее. Снаружи, совсем рядом, сухо и хлёстко раскатилась автоматная очередь. По звуку выстрелов я узнал АКСУ. Стараясь не подшуметь, я быстро перебрался в угол подвала, так, чтоб меня не было видно с улицы. Мародёры в Тёмной Долине были обычным делом — шакальё часто устраивало засады на «чистых» тропинках, да и свой «брат» сталкер, не отягощённый совестью, вполне мог выстрелить в проходящего мимо одиночку или «ботаника». Может даже, и хорошо, что образовался «трамплин» на лестнице — расклады, получающиеся при встрече с мародёрами, всегда бывали гнилыми. При плохом раскладе ты запросто мог словить пулю — без комментариев. Или же твою пулю ловил вражина, а стрелять в человека, хотя бы даже урода, это, ребята, действительно страшное дело. Говорят, привычка нужна, да только стрелял я, и не раз, а вот привычки так и не заимел. Через минут пять снова раздались выстрелы, короткая очередь, затем отчаянный вопль «Ах мать твою…» и звук, как будто об пол шмякнули кило маргарина. Глухой стон, шорох и затихающее бормотание. «хххшшшшззззуУУУФ!» — подал голос «трамплин». Неужели сдох? Ну, точно — по лестнице с задорным цоканьем поскакала мелкая, ещё не сформировавшаяся «медуза». Я подождал ещё минут двадцать, затем, пригнувшись, выбежал из подвала и спрятался в густом кустарнике. Осмотрелся. Возле поваленного бетонного забора ярко выделялось большое оранжевое пятно. На асфальте застывали два длинных красных ручейка. Рядом распотрошённый рюкзак и ремень с контейнерами и пустой кобурой для «Макара». Ножом срезан, наискось, чтоб с пряжкой не возиться, она у «ботаников» мудрёная, с особым зажимом…эх, бедолага… Второй труп лежал чуть дальше, у рассыпающейся подстанции. Именно труп — живой человек под таким углом вывернуть голову не может. Не говоря уже о том, что голова эта была буквально продавлена страшным ударом в лоб, таким ударом, что выскочили из орбит глаза, а на дорожке подсыхали жирно- блестящие, жёлтые шматки и кровавые брызги. АКСУ валялся рядом. О мёртвых плохо не говорят, но тварью ты был, парень. Поделом тебе. На «ботаника» руку поднял, сволочь, каким же отморозком быть надо, чтоб на такое решиться. В трансформаторной кто-то хрипел. Я подошёл ближе, держа под прицелом дверной проём. Мало ли, кто там сидит… тем более, что мародёр скончался явно не от огнестрела. В полутьме трансформаторной будки лежал на боку излом, неловко подвернув гигантскую руку и подтянув колени к груди. |
