|
Все должно было стать на свои места. Настя обернулась: Иннокентий стоял у приоткрытой двери и смотрел на ящик с Елизаветой. Он как будто стоял у кромки моря, еще не решив, стоит ли ему лезть в воду, которая выглядит такой неприветливой. – А она? – Иннокентий повернулся к Насте. – Она все это знала? И зачем она тогда сказала, что я – ее брат? – Скорее всего, она тоже все забыла. И про брата она сказала, чтобы отвлечь твое внимание. Хотя… Есть другое объяснение. Я не уверена, но… После того как вы с Елизаветой забыли, кто вы есть, а Люциус не стал напоминать, он стал здесь старшим ангелом, и он пользовался своим положением на всю катушку. Но в глубине души – фигурально выражаясь – он знал, что виноват. Он присматривал за вами и старался как-то облегчить ваше существование. Это ведь он подобрал тебя после взрыва в доме Макса, да? Так вот, когда у вас с Лизой случилось… – она помедлила, подбирая правильное слово, но потом поняла, что можно обойтись и без всяких слов, – Люциус понял, что это уже чересчур, а потом – ребенок от двух половинок ангела, кем бы он стал? Не мог ли он воссоединить в себе способности обоих родителей и их память? Люциус боялся этого, он хотел это остановить, и поэтому он мог прийти к Елизавете и открыть ей как бы правду, ужасную правду о том, что на самом деле вы – брат и сестра. Это заставило ее убить ребенка, отдалиться от тебя и… Но это только моя версия. Если ты сам поговоришь с Лизой, ты узнаешь больше. Если ты вернешься к истинному себе, ты узнаешь все. – Странное чувство, – сказал Иннокентий. – Твои слова… Ты говоришь со мной, как будто я – это кто-то другой. Кто-то сильный. Но я не уверен… – А ты попробуй. В конце концов, что тебе терять? Ты ведь бессмертен. – Я должен обдумать твои слова. – Думай. Не буду тебе мешать. – Подожди! Что это значит – пусть две половины соединятся? Потому что, если имеется в виду… – Иннокентий скорчил странную гримасу, у которой оказалась прозаическая расшифровка. – Если это про секс, то мы с ней уже были любовниками, но при этом не превратились в ангела. Хотя… – Иннокентий задумался. – Ощущения были довольно странные… – Еще бы. – Так что ты думаешь? – Я не думаю, что «соединение двух половин» – это про секс. Должно быть какое-то другое соединение. Какое-нибудь духовное… – Какое? – не понял Иннокентий. – Да откуда я знаю? Я уже сказала все, что могла. Кто из нас двоих ангел, в конце концов? – Я? – не очень уверенно произнес Иннокентий, все еще переминаясь на пороге комнаты с ящиком. – Ты, Валентин, ты. 15 Подъем наверх занял целую вечность. Настя тащила под мышкой меч, а вот чувства триумфа или гордости за саму себя она не захватила; все перевешивалось усталостью и болью в мышцах. «Все-таки спасение мира – очень утомительное занятие, – подумала она. – Хуже, чем вскапывать огород. Гораздо хуже». Дворец все больше становился похожим на дом с привидениями, – заброшенный, полный странных звуков, теней, призраков прошлого. Только при этом надо было еще внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться об очередной труп. Несколько заплутавших зомби бродили по коридорам, тупо глядя в никуда, Настя устало бросила им «Кыш-кыш!» и присела возле колонны, чтобы передохнуть. |
